Кей задумалась.
— Там вся съемочная группа. Уверен, они вам обрадуются, — добавил Адам и заметил, как изменилось выражение ее лица.
— Вы мне правда поможете? — спросила она.
Кей не могла не улыбнуться, и Адам почувствовал, что улыбается в ответ. Он заранее знал, что это превосходная затея.
Глава 12
Оба они как безумные пылесосили, натирали и драили номера Уэнтуорт-хауса. Застлали постели, перетряхнули одеяла, расправили покрывала и взбили подушки, поменяли полотенца, выстирали грязное белье и начистили все до блеска. Убедившись, что ни к чему невозможно придраться, Кей поглядела на Адама, и он с готовностью ей улыбнулся.
— Кажется, на остаток дня мы вполне заслужили выходной?
— Да, поработали на славу, — кивнула Кей. — Огромное спасибо за помощь. Если вдруг решите порвать с кино, здесь для вас всегда найдется работа.
— Ловлю вас на слове, — откликнулся Адам, размышляя, как чудесно было бы работать весь день с ней рядом.
Правда, пришлось бы постоянно отвлекаться.
«Нет, — подумал он, — знай я, что Кей в соседней комнате, я бы, скорее всего, ничего путного не сделал бы, потому что все время боролся бы с соблазном бросить все к черту и пойти обнять ее… Какая уж тут производительность труда!»
— Ну что, можно ехать?
— Сейчас, только переоденусь, — сказала Кей.
Адам кивнул и решил пока спуститься в гостиную. Ни один нормальный мужчина не выдержит пребывание на одном этаже с Кей, пока она переодевается.
Этой странноватой по виду комнате с табачного цвета обоями и аляповатым ковром хозяйка сумела придать по-настоящему домашний уют. Подоконник украсила вазочка с фрезиями, а два больших торшера обещали под вечер теплое сияние. Полки в нишах Кей заставила книгами, и в ожидании хозяйки Адам поддался искушению изучить ее библиотеку повнимательнее. Он улыбнулся, заметив целый ряд романтических опусов Лорны Уорвик. Под яркими обложками скрывались приключенческие истории времен Регентства, а под маской сочинительницы, как недавно выяснилось, — мужчина. Адам где-то об этом читал…
За томиками Лорны Уорвик шла коллекция романов Джейн Остин — впечатляющее собрание, включавшее по три экземпляра каждого названия, все разных издательств. Рядом — документальные книги, имеющие отношение к великой писательнице: биографии, исторические исследования эпохи, подборка писем и новейшие аналитические статьи о ее творчестве.
«Да здесь арсенал, достойный истинной джейнитки!» — подумал Адам, доставая с полки сборник писем.
— Удивительные у нее послания, правда? — раздался рядом голос Кей.
Адам от неожиданности резко обернулся — хозяйка уже стояла на пороге. Она распустила волосы, и они легкими волнами струились по ее плечам. Адаму вдруг захотелось подойти и коснуться их. Джинсы Кей сменила на длинное розовое платье с бордовым жакетиком.
— Я от них без ума, — добавила она. — У нее отменное чувство юмора. И она большая озорница — как и полагается младшей сестренке.
Адам кивнул, поймав себя на том, что разглядывает Кей безумными глазами.
— А у вас есть младшие сестры?
— Нет, — ответила Кей, и улыбка исчезла с ее лица. — Ни братьев, ни сестер. Я одна.
— Наверное, скучно было расти в одиночестве? — предположил Адам.
— Зато у меня были книги, — возразила Кей. — Мои выдуманные семьи.
— И у меня.
— Вы тоже были один в семье?
— Вероятно, потому я и стал писателем. Все время выдумывал для себя другие семьи.
— Кажется, все одиночки склонны прятаться в собственные фантазии, — улыбнулась Кей.
— Согласен. Но это не самое плохое место.
— Да, — подхватила Кей, — особенно когда все достанет…
Она закусила губу: вовсе не собиралась откровенничать с Адамом, но что-то в нем располагало к искренности.
— Ну что, едем в Апперкросс? — Кей поспешно сменила тему, не желая рассказывать о своем прошлом постороннему человеку.
— Безусловно!
Адам устремился в прихожую и схватил с вешалки куртку.
Дождь прекратился, но небо по-прежнему затягивали сизые тучи с лиловым отливом, а неспокойное море словно замышляло что-то недоброе.
— Ух ты! — удивилась Кей. — Никогда еще его таким не видела.
— Привыкнете, — заметил Адам. — Зимы на побережье довольно суровые.
— Кажется, мы всегда представляем себе подобные места в солнечную погоду и с толпами туристов.
— В том-то и преимущество зимы. Туристы разъезжаются по домам, и все здесь принадлежит только местным жителям.
— Вы разве не любите туристов? — не поверила Кей.
Они дошли до конца Морского променада и пересекли улицу в направлении к автостоянке.
— Джейн Остин ведь тоже была туристкой, и, если бы она не приехала однажды в Лайм, вы бы не смогли написать свой сценарий и по нему никогда бы не сняли фильм.
— Разумеется, — усмехнулся Адам, — но туристы туристам рознь. Я против тех, кого посещение Лайма не вдохновляет на создание литературных шедевров.
Адам нашел среди множества машин свою. Это оказался старенький «вольво», на заднем сиденье которого обнаружилась пара видавших виды резиновых сапог. «Вольво» тоже знавал лучшие дни — и Адам не собирался это скрывать.
— Извините за шерсть на сиденье, — предупредил он, занимая водительское место рядом с Кей. — Меня тут просили присмотреть за одной немецкой овчаркой, и она чертовски линяла. Даже хуже, чем мой кот.
— У вас есть кот? — удивилась Кей.
— Сэр Уолтер. Назван по отцу Энн Эллиот, потому что он страшный сноб и все время задирает передо мной свой розовый нос.
Кей засмеялась:
— Хотелось бы мне познакомиться с ним!
Адам едва не поперхнулся. Обычно с женщинами все получалось гораздо сложнее. Они сами никогда не напрашивались к нему в гости. Если бы он раньше знал, что для этого нужно просто упомянуть о своем коте, он бы давным-давно воспользовался этим приемом. Кто бы мог подумать, что почтенный Сэр Уолтер все это время не зря лакал свое молоко?
— Но сначала в Апперкросс!
Дорога из Лайм-Реджиса в Маршвудскую долину оказалась довольно живописной. Непогода осталась где-то позади, на побережье, но вид у Терезы был по-прежнему удрученный. Джемма украдкой посматривала на нее, пытаясь угадать, какие же эпизоды они будут снимать сегодня. Небо оставалось хмурым, по нему неслись огромные тучи, словно зловещие призраки. Непохоже, что сегодня им удастся что-нибудь снять на натуре.
Джемма мельком взглянула на Бет и Софи. Обе шутили о чем-то, и Софи заливалась смехом. Джемма от души ею восхищалась: Софи всегда веселилась, и, казалось, ей все нипочем.
