Я замолчал.
– Я пошел спать, – сказал он. – Я еще не в кровати только потому, что думал, что ты сможешь что-нибудь придумать.
Я вместе с ним вышел из кабинета, пытаясь придумать, что сказать, ведь еще оставались вопросы, которые было необходимо обсудить как можно скорее. Например, вопрос о поиске нового жилья. Однако, признаться, я даже не предполагал, как начать этот разговор. Это был мой отец, но я не мог помочь ему… а только дать совет.
Мама уже перемыла всю посуду и теперь чистила кухонный стол. Я подумал, что она, должно быть, с волнением ждала окончания нашего разговора. Когда мы вышли из кабинета, мама уронила губку и пошла к нам навстречу. Отец прошел мимо нее, не сказав ни слова, и направился к лестнице, которая вела на второй этаж. Я было пошел за ним, но мама остановила меня.
– Нет, Хэнк, – шепотом произнесла она. – Все в порядке. Ему просто надо поспать.
Мама взяла меня под локоть и повела к двери. Она была хрупкой, но сильной женщиной, и если она хотела, чтобы кто-нибудь сделал что-либо, она умела недвусмысленно показать это. В тот день она явно дала мне понять, что мне пора домой.
Перед тем как я ушел, мы постояли пару минут на пороге. На улице моросил то ли дождь, то ли мелкий мокрый снег. Было довольно холодно. Мама включила фонарь на крыльце.
– Ты знаешь? – спросил я.
Мама кивнула в ответ.
– Вы говорили о том, что теперь делать?
– Мы уже все решили, – тихо ответила она.
Ее спокойный тон и протест отца заставили мое сердце сжаться. Мне показалось, что они даже не понимают масштабности проблем, с которыми им пришлось столкнуться.
– Мам, дела плохи, – сказал я, – нам придется…
– Все будет хорошо, Хэнк. Все обойдется.
– Мы с Сарой можем дать вам пару тысяч, можем взять ссуду на свое имя. Я поговорю с кем-нибудь в банке, и мы обязательно что-нибудь придумаем.
Мама покачала головой.
– Мы с отцом не хотим, чтобы вы приносили какие-нибудь жертвы. Не волнуйся, все будет хорошо, – добавила она, улыбнулась и подставила мне свою щеку.
Я поцеловал ее, она открыла дверь. Я понял, что мама больше не хочет говорить о произошедшем и помощи моей не примет. Она прогоняла меня…
– Будь осторожен. Скользко, – сказала она напоследок.
Дождь барабанил по машине. Я сел за руль. Фонарь на крыльце погас, как только я захлопнул дверцу.
На следующее утро я с работы позвонил отцу. Я предложил ему приехать в город, чтобы мы вместе сходили в банк и поговорили с менеджером. Отец отказался. Он поблагодарил меня за беспокойство, добавил, что, если ему понадобится моя помощь, он сам ко мне обратится. Отец заверил, что у него все под контролем и положил трубку.
Это был наш последний разговор. Через два дня родители погибли.
Сара выключила воду, и, как будто чтобы заполнить внезапную тишину, в голове прозвучал тихий голос: ты забыл съездить на кладбище.
Было первое января… это означало, что мы с Джекобом впервые за многие годы не навестили могилы родителей в канун Нового года. Теперь все мои мысли были заняты вопросом о том, насколько важен был этот пропуск. Я думал о том, что мысли о родителях, память о них важнее самого посещения кладбища. Признаться, я не мог найти ни одной причины, по которой наше присутствие на кладбище обязательно в определенный день. Разве этот ритуал мог что-то изменить? Кому от этого было лучше? И, в конце концов, задержка в один день вряд ли так важна. Мы с Джекобом могли бы съездить на кладбище вечером, всего лишь на двадцать четыре часа позже, чем обещали. Я был уверен, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, отец простил бы нам опоздание.
Однако буквально секунду спустя я вдруг осознал, насколько был важен ритуал посещения могил родителей. Насколько было важно то, что раз в год мы с братом выделяли один и тот же день специально для того, чтобы почтить память отца и матери. Этой традиции был уже не один год. И все это время нам удавалось оградить этот день от всех посторонних дел… Так было до вчерашнего дня.
Итак, я начал думать о том, как можно искупить нарушение традиции. Пожалуй, единственное, что пришло мне сейчас в голову – так это увеличить количество посещений кладбища в следующем году. Когда Сара вышла из ванной, я думал о том, что надо будет ездить к родителям каждый месяц.
Кроме желтого банного полотенца на голове, на Саре ничего не было. У нее так набухла грудь, что смотрелась даже как-то нелепо и смешно на ее миниатюрной фигуре. На фоне бледного тела ярко выделялись темно-вишневые соски.
Она придерживала рукой полотенце, чтобы то не упало. Все ее тело казалось каким-то неуклюжим и неповоротливым. Однако, несмотря на это, в ней все еще оставалась грация, грация женщины, носящей восьмимесячного ребенка.
Сара медленно, вперевалку, подошла к окну и раздвинула шторы. Комнату наполнил серый свет. На улице было облачно и, должно быть, холодно. На деревьях не было ни листочка, все вокруг погрузилось в зимнюю серость и мрачность.
Я закрыл глаза. Сара взглянула на кровать и, наверное, подумала, что я еще сплю. Она сняла с головы полотенце, наклонилась и начала вытирать волосы. Я украдкой наблюдал за женой. Очертания ее тела были особенно четкими на фоне тусклого утреннего света, падающего на нее из окна.
– Мы забыли съездить на кладбище, – сказал я.
Сара удивленно посмотрела на меня. Она все еще стояла, наклонившись вперед и опустив голову. Потом она еще пару раз быстро провела полотенцем по волосам, выпрямилась и обернула полотенце вокруг себя.
– Можете съездить сегодня вечером, – предложила она, – после того, как ты вернешь деньги в самолет.
Сара подошла ко мне и прилегла на край кровати, опираясь на локти. Я присел, чтобы лучше видеть ее. Жена посмотрела на меня и приложила руку к губам.
– Боже мой, – воскликнула она, – ты весь в крови.
Я дотронулся до лба. Шишки, как ни странно, почти уже не было. Но вместо нее я почувствовал корку запекшейся крови, которая покрыла практически весь лоб.
– Видимо, ночью шла кровь, – заметил я.
– Больно?
Потрогав рану, я покачал головой:
– Почти не чувствуется.
Сара кивнула, но ничего больше не сказала.
– Представь, если бы она клюнула меня в глаз.
Сара пододвинулась ближе и осмотрела рану. На ее лице было какое-то странное, рассеянное выражение. Наверное, она думала о чем-то, явно не связанном с моей раной.
– Ты должен сказать Джекобу, что собираешься вернуться к самолету. Может, ему стоит поехать с тобой.
– Зачем?
– Так будет лучше. А то не хватало еще, чтобы он или Луи случайно проезжали по той дороге и заметили твою машину в парке. Они могут подумать, что ты что-то задумал и хочешь их обмануть.
