— Да, инспектор Деккер, я уже имел честь познакомиться с вами. Восхищен вашей непреклонностью.
Деккер даже не улыбнулся.
— Доброе утро, профессор!
— Ходят слухи, будто жертва — Адам Барнард?
Гриссел и Деккер синхронно кивнули.
— «Готовьтесь восстать противу моря бедствий», — предупредил Пейджел.
Оба детектива недоуменно посмотрели на него.
— Опять цитата из «Гамлета», — пояснил Пейджел. — Это значит: готовьтесь к большим неприятностям, господа!
— А-а-а! — воскликнули детективы. До них дошло.
Все поднялись в библиотеку. Пейджел опустился на колени рядом с трупом и раскрыл свой чемоданчик. Гриссел и Деккер стояли неподалеку и тихо переговаривались.
— Франсман, она его не убивала, — сказал Гриссел.
— Ты на сто процентов уверен?
Гриссел пожал плечами. На сто процентов нельзя быть уверенным ни в чем.
— Дело не только в том, что она рассказывает о вчерашней ночи. Все как-то не вяжется…
— Она могла кого-то нанять…
Гриссел задумался. Безусловно, в доводе Деккера есть рациональное зерно. Последняя южноафриканская мода: жены нанимают киллеров, которые помогают им избавиться от надоевших мужей. Тем не менее он покачал головой.
— Сомневаюсь. Зачем нанимать киллера и обставлять все так, будто убийца — ты?
— В нашей стране возможно все, — возразил Деккер.
— Аминь, — отозвался Пейджел.
— Кстати, профессор, насчет «моря бедствий»… Вы были знакомы с Барнардом? — поинтересовался Гриссел.
— Лично — нет. Но о нем ходит много слухов и сплетен.
— В связи с чем? — оживился Деккер.
— В связи с музыкой, — ответил Пейджел. — И с женщинами.
— Его жена утверждает то же самое, — кивнул Гриссел.
— Как будто ей мало досталось, — сказал Пейджел.
— Что вы имеете в виду, профессор? — спросил Деккер.
— Вам известно, что в свое время она была звездой первой величины?
— Ну да? — поразился Деккер.
Пейджел говорил, не поднимая головы и умело орудуя инструментами.
— Барнард ее, что называется, «открыл» — терпеть не могу это выражение. Впрочем, в современной музыке я полный профан. Как вам известно, моя истинная любовь — классика. Известно, что Адам Барнард был юристом, а позже сделался одним из столпов нашего шоу-бизнеса. Ксандра стала его первой звездой…
— Ксандра?
— Ее сценический псевдоним, — пояснил Гриссел.
— Значит, она была певицей?
— Конечно. И очень хорошей певицей, — ответил Пейджел.
— И давно это было, профессор?
— Лет пятнадцать-двадцать назад.
— Никогда о ней не слышал. — Деккер покачал головой.
— Она сошла со сцены. Довольно внезапно.
— Застукала мужа с другой женщиной, — сказал Гриссел. — Тогда-то она и начала пить…
— Да, так говорили. Итак, вот вам пока неофициальные и неподтвержденные данные: по моим прикидкам, смерть наступила… — Пейджел посмотрел на часы, — между двумя и тремя часами ночи. Как вы уже, несомненно, установили, причина смерти — две огнестрельные раны, нанесенные из малокалиберного пистолета. Локализация ранений и малое количество частиц пороха позволяет предположить, что стреляли с расстояния двух-четырех метров… Убийца — неплохой стрелок: раны расположены на расстоянии менее трех сантиметров друг от друга.
— И убили его не здесь, — сказал Деккер.
— Вот именно.
— Всего две раны? — уточнил Гриссел.
Патологоанатом кивнул.
— Из этого пистолета произвели три выстрела…
— Профессор, — сказал Деккер, — его жена алкоголичка. Известно, что вчера вечером она напилась в стельку. Я распорядился взять у нее кровь на анализ, но будет ли от него толк восемь или даже десять часов спустя?
— Дорогой Франсман, сейчас в нашем распоряжении имеется этил-глюкуронид. С его помощью можно определить наличие алкоголя в крови и через тридцать шесть часов. А если брать на анализ мочу, то и через пять суток после приема алкоголя.
Деккер вздохнул с облегчением.
— Не скрою, я согласен с Никитой. Не верится, что Барнарда убила жена.
— Почему, профессор?
— А вы сами на него взгляните, Франсман. Рост у него под метр девяносто. Слегка толстоват; по моим прикидкам, килограммов сто десять, а то и больше. Даже нам с вами с трудом удалось бы втащить его труп наверх по лестнице, а мы ведь трезвые. — Пейджел споро собирал инструменты. — Его необходимо доставить в морг; здесь я больше ничего сделать не могу.
— Кому-то пришлось здорово попотеть, чтобы втащить его на второй этаж, — заметил Деккер.
— «Да, вот помеха»… — снова процитировал Пейджел.
— Женщины… — вслух рассуждал Деккер.
Пейджел выпрямился.
— Кстати, Франсман, не нужно недооценивать нравы в кругах южноафриканской музыкальной индустрии. Постоянные конфликты, столкновение интересов…
— Простите, не понял…
— Вы читаете массовые издания?
Деккер неопределенно пожал плечами.
— Да, жизнь представителя закона — не сахар: одна работа и никаких развлечений. Франсман, в музыкальной индустрии, в сегменте музыки на языке африкаанс крутятся деньги. Большие деньги. Но деньги — только верхушка айсберга, или, как говорят у нас, только ухо гиппопотама. Постоянные интриги. Скандалы. Разводы, сексуальные домогательства, педофилия… Здесь чаще наносят друг другу удары в спину, чем в «Юлии Цезаре». Грызутся из-за всего — записи аккомпанемента, контрактов, участия в том или ином фестивале или концерте, вознаграждения, кому дозволено поставить мюзикл об исторических личностях, кто какого места достоин в истории музыки…
— Но почему так, профессор? — спросил разочарованный до глубины души Гриссел.
— Никита, люди есть люди. Если на кону богатство и слава… Обычное дело: в музыкальной индустрии, как везде, есть свои клики, враждующие лагеря. Добавьте сюда огромное самомнение, артистический темперамент, повышенную ранимость, ненависть, ревность, зависть. Бывает, люди годами не разговаривают друг с другом, становятся заклятыми врагами… Список можно продолжать до бесконечности. Наш Адам находился в самой гуще событий. Неужели этого недостаточно для убийства? Как совершенно верно заметил Франсман, в нашей стране возможно все.
В библиотеку вошли эксперты-криминалисты Джимми и Арнольд.
— А, профессор уже здесь! Доброе утро! — поздоровался толстяк Арнольд.
— Входят Розенкранц и Гильденстерн. Доброе утро, господа.
