Книга Пятнадцать дней в Африке - Анатолий Сарычев

До деревни добрались за два часа сумасшедшей гонки.

И, только въезжая в деревню, Клим обратил внимание, что полевая рация, всю дорогу радовавшая его безупречной связью с командованием родезийских войск, молчит. Приглядевшись, Клим заметил, что шальная пуля прострелила внутренности этого полезного устройства.

Перед первым домом с двухскатной тростниковой крышей машину встретил толстый негр и сурово посмотрел сверху вниз. Одетый в старый камуфляж с пробковым английским шлемом на голове, он походил на плюшевую игрушку из магазина.

– Это мой дядя! – быстро проговорил водитель и выскочил из автомобиля, все так же не глуша двигатель.

Деревня, стоявшая у склона горы, утопала в зелени. Людей видно не было.

Водитель, подбежав к представительному негру, быстро заговорил, показывая на машину.

– Выходите, белые люди! – густым басом проговорил толстый негр и сделал приглашающий жест, отойдя в сторону.

Заскочив в кабину, водитель тронул машину и за первым рядом домов въехал на площадь, где стоял большой дом с огромным баобабом перед ним.

Четырехскатную крышу подпирали тонкие жерди, образуя навес, метра на три выступавший за дом. Навес шел по всему периметру дома, затеняя окна, затянутые порванной противомоскитной сеткой.

– Дядя очень любит деньги. Если вы дадите немного фунтов, то гостеприимство и отсутствие любопытства нам гарантированы, – сказал водитель, загоняя машину под длинный высокий навес, крытый все тем же тростником.

– Это сколько – немного? – спросил с заднего сиденья Ван Вейс, протягивая Климу тонкую пачку.

Клим взял ее в левую руку, веером развернув, и обнаружил деньги неизвестного достоинства.

– Это мозамбикские деньги, примерно двадцать американских долларов, – пояснил Ван Вейс.

– Этого вполне хватит! – обрадовался Гатум и, схватив деньги, убежал, все так же не глуша двигатель лендровера.

Через пять минут он вернулся, улыбаясь.

– Все в порядке. Нам выделена хижина старшего сына вождя, который сейчас служит в армии. Мясо нам принесут, но готовить некому, женщины и дети ушли на праздник в соседнюю деревню.

– Ты почему двигатель не выключаешь? – спросил Ван Вейс снова усевшегося на свое сиденье Гатума.

– Аккумулятор старый, боюсь, не заведу снова, – беззаботно пояснил Гатум.

– Давай посмотрим твой аккумулятор! – предложил Клим, вылезая из порядком надоевшего автомобиля.

– Слушаюсь, сэр! – с готовностью согласился Гатум, выключая двигатель.

Открывая банки аккумулятора, Клим обнаружил, что они совершенно сухие.

Мальчик с перевязанной правой рукой принес половинку тушки тощего козленка и уселся под навесом, блестя черными живыми глазами.

– Нужна кипяченая вода! – пояснил Клим свои манипуляции, откручивая остальные пробки мощного танкового аккумулятора.

Только в двух банках осталось немного воды, остальные были сухими.

Таббс пробормотал длинную фразу на местном наречии, и мальчишка, сорвавшись со своего места, умчался в деревню. Через пять минут он вернулся с дочерна закопченным котлом, установил его на очаг и сноровисто стал разводить под ним огонь.

– Рис, лук, морковь в деревне найдутся?

Таббс перевел, и мальчишка умчался снова.

Вода тем временем закипела, и Клим разлил ее во все фляжки, которые нашлись в машине.

Тем временем вернулся юный абориген, таща на плече добрых десять килограммов риса в прозрачном пластиковом пакете. Связку лука и моркови он держал в левой руке.

– Если юный житель деревни принесет литр масла, то я вас угощу пищей, которой кормил Александр Македонский свою армию, – пообещал Клим, вопросительно взглянув на Таббса.

Моментально последовала длинная фраза, и мальчишка снова умчался.

Судя по его счастливому лицу, все запасы родного дома он уже перетаскал, и теперь отправился в набег на соседские дома.

– Александр Македонский ходил в длинные походы и по местам, где не всегда можно найти свежую пищу. В пустынях дервиши научили его готовить плов, который получил название плова Александра Македонского. Раз название этого блюда сохранилось до сих пор, то есть его можно и спустя тысячи лет, – рассказывал Клим, разрезая на мелкие кусочки козлятину.

Раздав лук и морковь своим подчиненным, Клим выдал задание по разделке овощей, а сам начал готовить.

Опустив в кипящее масло мелко нарезанные кусочки мяса, Клим, помешивая его обструганной палочкой, продолжал рассказывать:

– Это блюдо состоит из семи частей, по числу отверстий в теле человека. Вот если бы большую ложку найти, то готовка пошла бы быстрее, – отвлекся от рассказа Клим, вопрошающе посмотрев вокруг.

Родс протараторил две фразы, и мальчишка стремглав убежал.

Вручив Климу шумовку на длинной деревянной ручке, малец влюбленными глазами смотрел, как Клим опускает в котел кольцами нарезанный лук и желтую морковь.

Помешивая прекрасным поварским инструментом, Клим продолжил свой исторический экскурс по питанию македонской армии:

– Плов состоит, как я уже говорил, из семи частей: мяса, которое можно завялить, две тысячи лет назад холодильники еще не были придуманы. Масло, жир животных, которые можно прекрасно сохранять, лук, морковь, рис, вода и огонь – вот основные компоненты плова, который я вам попытаюсь приготовить, – пообещал Клим, выливая в кипящий котел десять литров воды.

– Теперь минут сорок вода покипит, и можно забрасывать рис, который прежде надо приготовить, – рассказывал Клим, высыпая на расстеленный брезент пакет риса, – но с рисом проблемы, – задумчиво сказал он, почесывая затылок по русскому обычаю.

– Рис, он везде рис! – подал реплику до сих пор молчащий Ван Вейс.

– Риса существует множество сортов, а перед собой я вижу так называемый индийский рис, который не очень годится для плова.

– Давай готовь быстрее! – взмолился Таббс, с вожделением смотря на кипящий котел.

– Ты у нас самый голодный, поэтому принеси еще котелок кипятка, – попросил Клим.