он предоставляет художникам пространство, время и поддержку для представления своих работ. Очень мощные спонсоры дают деньги для стипендий и следят за талантами.
Разумеется, Нино не может не принять приглашения – этого не поймут, что вызовет ещё больший интерес к её личности. Нам этого не нужно.
Во время встречи Нино было предложено перейти на работу к нему, в этот Центр, с совершенно другими условиями, в том числе финансовыми.
Нино в восторге. Не может этого скрыть, хоть и говорит, что поступит так, как я скажу.
И вот что мне ей ответить? А что делать с нашим классом? Закрыть? Я взял время на обдумывание. И… поехал к Вильте.
Отлично всей нашей семьёй пообщались.
Потом остались одни в нашей столовой.
– Выпьешь чего-нибудь? – спросила Вильте.
– Пожалуй.
– Вить, ты совершенно спокойно можешь остаться до утра. Это твой дом. Спальня свободная есть. Дети будут только рады, когда увидят тебя на завтраке.
– Не знаю. Я пока не могу ничего понять.
– У тебя что-то случилось? Нужна моя помощь?
– Да. Нужно посоветоваться.
– Я готова. Слушаю. Говори.
Я рассказал Вильте всю историю, связанную с этим советским «нерусским» латышом и Нино.
– Поняла. Конечно, для Нино это совсем другой уровень. Считаю, что нельзя сдерживать человека в развитии. Пусть идёт и развивается. Иначе она тебя через какое-то время может возненавидеть. Это первое.
– Я так же думаю. А что будем делать с нашим классом?
– Это ответственность Нино и её совесть. Она, прежде чем уйти, должна подобрать кого-то вместо себя. До этого не имеет права уйти. Она же не бросит своих учеников. Эта нерусь хорошо её поймёт.
– Опять согласен. Я так же считаю.
– Вот скажи мне, Витя, тебе ещё нужен этот бизнес? Этот доход что-то для тебя значит?
– Нет. Скорее, уже обуза. Вообще нет времени туда смотреть. Но он и не требует уже давно нашего внимания.
– Так пусть Нино его выкупит у нас. Ей будет интересно, и при этом бизнесе она будет независима от нового работодателя. Всегда есть куда уйти и чем прокормиться. Не так ли?
– Честно говоря, я думал продать ей какую-то долю.
– Зачем? Давай продадим ей всё. Мы давным-давно уже всё отбили. Более того, хорошо заработали.
– Но у неё нет денег. Как она будет с нами рассчитываться?
– Со мной. Ты должен ей сказать, что твоя доля – это моя доля. Она знает, что мы разъехались?
– Сказал. Но она подумала, что мы просто поругались и это временно. Я ей пока ничего не объяснил. Не могу ни с кем на эту тему говорить. Не хочу сочувствия.
– А ты скажи и объясни, что она будет рассчитываться только со мной, что твоя доля не переоформлена, но ты её добровольно отдал мне в пользу наших детей. Она сама мать и всё поймёт. Я же предложу ей самой определить выкупную цену, причём в рассрочку. Сколько скажет, столько и заплатит. На мой взгляд, в этом случае никаких обид не должно быть.
Уехал к себе, а на следующий день у меня состоялся разговор с Нино на тему нашего балетного класса.
Вильте приблизительно оценила стоимость бизнеса, которая была равна сумме нашего чистого дохода за одиннадцать месяцев. Это не был какой-то тонкий и точный расчёт. Чистый волюнтаризм. Всё же Вильте не имела целью наживаться на Нино, но и даром отдавать не хотела. Эту цену она определила просто как ориентир.
Нино сама должна была озвучить выкупную цену.
Поэтому мне было даже приятно ей сообщить, что цена, определённая Вильте, почти втрое ниже, и заплатить она может в рассрочку. А Нино… не соглашалась с такой низкой ценой, спорила. Вот такой она человек.
Уже на следующий день все юридические формальности были решены. Нино через одну из социальных сетей нашла себе замену в лице очень скромной, молодой и незамужней девушки, русской. Я решил с ней познакомиться, и эту встречу организовала сама Нино.
Девушку звали Ириной, ей было двадцать восемь лет. Совсем недавно, несколько месяцев назад, она переехала жить в США. У неё давно была грин-карта, так как родители переехали сюда жить уже более десяти лет назад. Но у Ирины совсем не было работы, она не могла её найти. С Нино они начали общаться, когда Ирина ещё была в России. У них были общие интересы и взгляды на окружающую действительность.
Я изучил сайт хореографической школы, в которой Ирина ранее была педагогом:
– балетмейстер и постановщик больших детских балетов;
– артистка балета первой категории Большого театра (в прошлом). Закончила карьеру из-за травмы.
Образование:
– МГХУ им. М. Л. Лавровского, артистка балета, г. Москва;
– МГУ им. М. В. Ломоносова, Исторический факультет, Отделение теории и истории искусства, г. Москва;
– МГАХ, Методика преподавания классического танца в младших и средних классах.
Подробно перечисляются балеты, в которых Ирина танцевала: «Жизель», «Лебединое озеро», «Фестиваль цветов в Дженцано», «Отелло», «Щелкунчик», «Тщетная предосторожность», «Спящая красавица» и так далее.
Нино провела rebranding теперь уже своего бизнеса. А это отнюдь не только переименование – это стратегия системных изменений в идеологии бренда и его восприятия.
Теперь этот бизнес называется хореографической школой и в своём наименовании содержит слово Bolshoi. В данный момент такое громкое и нескромное название обосновано тем, что преподаватель Ирина – это Bolshoi.
Без преувеличения, весь мир знает Bolshoi Theatre, мало кто называет его словом great. Это наш великий русский знак качества.
Нино сделала первые шаги как бизнес-леди. Я внимательно наблюдал и непроизвольно молча восхищался ей. Но… Были и эти самые «но», о которых я хотел поговорить с Нино до очного знакомства с Ириной.
Меня беспокоило, что её новый работодатель может переманить со временем к себе Ирину, а Нино будет очень тяжело подобрать себе преподавателя, связанного с брендом Bolshoi. Опять проводить ребрендинг? Иначе информация на её сайте будет ложью. А это очень плохо.
Нино быстро развеяла все мои опасения. Оказалось, что она честно предложила своему новому работодателю вместо себя Ирину. Он встретился с ней, побеседовал и отказался её брать. В качестве обоснования своего решения сказал Нино, что Ирина совсем не работала с американскими детьми, в этой работе есть особенности. Это понятно и обоснованно. Во-вторых, он сказал, что Ирина ему показалась слишком высокомерной, слишком капризной и слишком независимой. Этот аргумент мне показался не слишком убедительным. Самым главным аргументом, видимо, был тот, что Ирина может долго не задержаться, открыть своё дело и переманить влюблённых в неё учеников и особенно родителей. Уж слишком яркая и интересная она была внешне, слишком обаятельная и привлекательная, слишком сильная и активная, слишком современная.
Но почему это всё ничуть не смутило Нино? Я задал ей такой вопрос. И она мне ответила:
– Локация. Помнишь? Ты мне сам разъяснял. У моего работодателя цены в школе астрономические, и она в самом центре. Ирине путь туда
