не случится.
— Мне бы хотелось поверить в это, но я боюсь… Я боюсь потерять и тебя!
Рисунок рисовался во времена написания книги))))
Глава 18. Предложение
Из спальни, где спала малышка Валентина, послышался её голос, оповещая, что она проснулась и хочет есть.
— Прости, мне нужно переодеть дочку и накормить её, — сказал Валентин, уходя к своей малышке.
Тайна тем временем снова вышла на балкон и прикрыла за собой дверь. Когда Валентин вернулся на кухню, то не нашёл там оставленную в одиночестве хозяйку квартиры. «Наверное, спать легла», — подумал он, и тоже ушёл спать, не заглянув в гостиную, где спали его старшие дочери, и где должна была спать Тайна. Едва его стал захватывать сон, как он услышал едва слышное завывание собаки… Вскоре после этого послышался скрип двери из спальни, в которой были Александр с Ольгой со своим ребёнком. Потом кто-то торопливо прошёл в гостиную. Валентин с усталостью поднялся со своего ложа и тоже проследовал на доносившийся шум. Он увидел, что в дверях, ведущих на балкон, стоит Александр Николаевич. И до его слуха донеслось:
— Прошу тебя, папа, уходи, оставь меня одну!
— Почему ты ничего никому не сказала?
— Я не хотела никого беспокоить. Не приближайся! Не смотри на меня! Не надо, папочка! — чуть ли не кричала Тайна.
Она замолчала, уткнувшись в грудь отца, обжигая его грудь своими слезами.
— Всё хорошо, моя милая! Всё хорошо!
Валентин выглянул на балкон и увидел, что Александр обнимает не Таню, а Тайну. «Почему она опять чудовище?» Валентин стоял, смотрел на них, не в силах оторвать от них свой взгляд.
— Валентин, пожалуйста, уйди, — попросила Тайна, подняв своё лицо.
— В том, что сейчас с тобой происходит, виноват я, — произнёс психолог, я не дождался тебя и пытался сохранить свою нашу любовь вместе с тобой.
— Ты боялся, что со мной может что-то случиться, но со мной ничего не может случиться, я чудовище! — рыдая, я говорила Тайна. — Я животное, которое невозможно убить. Я урод человеческого рода, понимаешь меня?
Валентин заменил Александра, сев вместо него возле Тайны. Он протянул руку к её лицу и дотронулся до её губ, а потом стал целовать.
— Выйдешь за меня замуж? — спросил он.
— Как ты можешь целовать волосатое чудовище? И жениться, возможно, ли на чудовище? Сможешь ли ты это сделать?
— Смогу! Я не могу жить без тебя! Ну, так что? Ты выйдешь за меня?
— Да, — ответила Тайна, и Валентин опять стал целовать её.
— Подожди минуточку, — сказал он, — я сейчас.
Мужчина куда-то сходил и вернулся, держав в руках маленькую коробочку. Он присел возле Тайны, открыл коробочку и, достав из неё кольцо, одел его на палец Тайне.
— Я люблю тебя, моя обезьянка, — сказала Валентин.
Тайна уткнулась в грудь мужчины, пытаясь заглушить, таким образом, вырывавшиеся из груди завывания. Через мгновение Валентин увидела, что перед ним сидит уже Таня, а не Тайна. В это время за ними наблюдал Александр Сергеевич. «Неужели моя дочь обрела счастье? Теперь она покинет меня навсегда, и мы никогда с ней не сможем быть близкими, не сможем обо всём болтать. Я так и останусь для неё чужим лишним человеком в её жизни!»
— Иди, спи, — попросила Тайна Валентина.
Когда Валентин ушёл в свою комнату, Тайна легла в гостиной на диване. Она и руками, и ногами сжала подушку, прижимая её к себе, скрипя при этом зубами и плача от боли, которая ещё не прошла из-за резкой метаморфозы. Девушка еле сдерживалась, чтобы не закричать от боли, которую старательно скрывала от Валентина. Оставшаяся одна, была не в силах с ней справиться, и хотелось бы, чтобы кто-нибудь был с ней рядом, посильнее обнял и не отпускал до тех, пока не пройдёт боль. И даже родителей сейчас нет, с ней рядом никого нет, никто не может ей помочь.
Тайна открыла глаза и увидела, что рядом на полу сидит Александр Сергеевич.
— Папочка, помоги мне! — тихо сказала тайна, глотая слёзы. Она сползла с дивана на пол к отцу, который сразу же обнял её. Прошло несколько часов, прежде чем Таня смогла уснуть в крепких объятиях отца, который почувствовав, что она уснула, уложил её на диван и накрыл одеялом. Александр просидел с ней рядом до самого утра, а когда все проснулись, попросил их вести себя потише, чтобы не разбудить Тайну, когда всё же она проснулась, увидела возле себя всё того же Александра свеженького, выбритого и в чистой одежде.
— Прости меня, папа, — произнесла Тайна, легонько обнимая отца. Я тебе ничего не сломала?
— Нет, не волнуйся, со мной всё в порядке. А как ты сама?
— Я не знаю.
— Боль уменьшилась?
— Да, конечно. Как тебе удаётся быть таким бодрым? Ты из-за меня наверняка всю ночь не спал?
— Я принял холодный душ.
— Думаю, мне тоже стоит так же поступить.
Тайна попыталась подняться с дивана, но её ноги были словно ватные. В следующую попытку ей удалось встать, но не смогла сделать и шага от вновь нарастающей боли и от того, что ноги были будто приросшими к полу.
Александр Сергеевич хмуро оглядел фигуру дочери: кулаки сильно сжаты, сжаты так, что побелели костяшки, лицо оставалось непроницаемым, хотя на глазах и сверкали слёзы. А фигура оставалась неподвижной. «Господи, подскажи мне, как поступить? Что мне сделать для неё? Ей и без того больно, а мне нужно сказать, что её родители пропали, и, возможно, они умерли», — думал, Александр, смотря на девушку.
Глава 19. Близость и скрепление узами брака
Александр Сергеевич хмуро оглядел фигуру дочери: кулаки сильно сжаты, сжаты так, что побелели костяшки, лицо оставалось непроницаемым, хотя на глазах и сверкали слёзы. А фигура оставалась неподвижной. «Господи, подскажи мне, как поступить? Что мне сделать для неё? Ей и без того больно, а мне нужно сказать, что её родители пропали, и, возможно, они умерли», — думал, Александр, смотря на девушку. Он подошёл к окну, и по его щеке незаметно скатилась слеза. Смахнув ее со щеки, он обернулся к своей дочери, которая уже уверенно, но как робот шагает в сторону ванной комнаты.
Еле передвигая ноги, она залезла в душ, включила воду и по стенке сползла на пол, словно вода по плитке. На её голову текла прохладная вода, из-под которой не хотелось вытаскивать своё тело, которое горело, словно в огне.
Прошло два часа, как она была в душе, к ней постучался Валентин.
— Таня с тобой
