— Джио. — Чего он застыл, как статуя, в дверном проеме? — Ты идешь?
— Si, — произнес он каким-то совсем другим, холодным тоном, — разумеется, иду.
Войти в комнату он, конечно, мог, но вот сесть… Джио чувствовал какую-то нервозность, раздражение внутри, словно кот на раскаленных углях. А Терри забралась в кресло с ногами и поставила чашку с кофе на облицованный изразцами камин.
Она была похожа на милую невинную девочку с поджатыми ногами, белокурыми волосами, рассыпавшимися вокруг лица, падавшими на тонкие плечи, которые обхватывала ярко-розовая футболка. Но тело, обтянутое тонким трикотажем, принадлежало женщине. Выдающаяся вперед грудь сводила с ума. Стройные ноги, обтянутые джинсами, заставляли вспоминать изгибы бедер, мягкие ягодицы. Джио, едва успокоивший свои желания, снова почувствовал горячую волну страсти.
— Так зачем же ты пришел?
Молодой человек сделал глоток кофе, потом поставил чашку на камин и повернулся к ней.
К черту размышления! Надо просто сказать ей всю правду как есть.
— Я пришел, потому что не мог не прийти.
— Ну, конечно!
Терри посмотрела на него взглядом, полным откровенного сарказма и недоверия.
— Конечно! Я буду честен с тобой.
— Надеюсь на это.
— Не сомневайся! Я скажу тебе правду, если ты наконец закроешь рот и хоть немного послушаешь! Ты вообще умеешь слушать, не перебивая и не споря?
— Очень даже умею, — мгновенно парировала она. — Это ты дурно влияешь на меня и мой характер.
— А ты на меня, — отозвался Джио. — Но как бы там ни было, на этот раз я скажу правду… всю правду…
И ничего, кроме правды. Она вдруг вспомнила, что человек, стоящий перед ней, — известный, опытный адвокат, адвокат высокого класса. Газеты, попадавшиеся ей на глаза после той злополучной ночи, в бесчисленных статьях расхваливали его профессиональные качества, его умение вести дело в суде. Она читала и удивлялась, как могла не замечать этого раньше, — он был почти в каждом номере.
— Как я уже сказал, я пришел, потому что не мог не прийти. Неделю назад думал, что смогу. Был уверен, что все будет легко. Что именно этого я хочу. И что ты хочешь того же.
— И чего же я хотела?
— Интрижки на одну ночь, развлечения — ничего больше.
— Развлечения!
Девушка произнесла это слово по слогам каким-то чужим голосом. Горло сдавило. Джио мерил комнату шагами.
— Я думал, что смогу просто уйти и забыть тебя. Но у меня ничего не получилось. Не сумел выкинуть тебя из головы.
Терри едва заметно выпрямилась и стала с интересом слушать. Неужели забрезжил лучик надежды?..
— Я не мог перестать думать о тебе. Не мог есть, не мог спать, не мог сосредоточиться на работе. Я должен был увидеть тебя снова. Не мог уехать, не повидавшись с тобой…
— Уехать!.. Ты уезжаешь?
Ее неожиданный вопрос заставил его остановиться посреди комнаты и резко повернуться к ней.
— Я улетаю из Англии. Завтра.
— Но… куда?
— Возвращаюсь домой, на Сицилию.
«Возвращаюсь», отметила про себя девушка.
Не «собирался вернуться» или «хотел вернуться»…
А что было бы хуже? Если бы он уехал, не сказав ни слова, или то, что он стоит сейчас перед ней, позволяя ее глупому, доверчивому сердцу еще немного помечтать?
— Значит, ты пришел попрощаться?
— Не совсем. — Джио провел ладонью по темным волосам. — Я должен ехать, мне нужно быть там. Во вторник день рождения моего сына, ему исполнится три года. Я обещал ему, что вернусь.
— Кто же присматривает за ним сейчас?
Она спросила, только чтобы что-то сказать.
Потому что говорить было нечего, он уже все решил, все распланировал и точно уедет. И никакие ее слова его не остановят.
— …в Таормине, — закончил молодой человек.
К своему ужасу, Терри поняла, что не слышала начала предложения.
— Извини… — Она запнулась. — Кто живет в Таормине?
— Дедушка и бабушка Паоло. Моя мать и отчим. Иногда я отвожу его к Цезарю и Мэган.
— Ах, да. Мэган. Твоя невестка. 3-значит, Цезарь — твой брат.
— Сводный. Мой отец умер, когда мне не было и года. Мама вышла замуж опять. И родила Цезаря от нового мужа, Роберто Санторино.
— Давно ты не видел Паоло?
— Три недели.
Джио нахмурился, и Терри поняла, что он предпочел бы избежать этого разговора, но ей было все равно. Каждое слово, каждая банальная фраза словно становились кирпичиком, осторожно положенным в стену, которой она надеялась окружить себя. Эта стена должна была стать барьером, призванным защитить ее, когда он скажет, что уходит. И больше никогда не вернется.
— Он, должно быть, очень соскучился по тебе.
— Он будет рад меня видеть, — кивнул Джио. — Каждый вечер я говорил с ним по телефону. Но это не то.
— Ничто…
Конец фразы ей пришлось проглотить вместе с навернувшимися слезами. Если бы он позволил ей надеяться хотя бы на телефонный звонок… Это было уже что-то. Но нет, больше не будет ничего.
— Он… он, наверное, считает часы до твоего возвращения.
— Да. А еще он с нетерпением ждет приезда моей новой подруги.
— Он… что?
Терри подалась вперед, неотрывно глядя в карие глаза.
— Мой сын очень хочет познакомится с моей новой подругой, — спокойно и четко объяснил Джио. — Он мечтает увидеть тебя.
— Ничего не понимаю.
Она наклонилась вперед и взяла с камина чашку с кофе — просто чтобы чем-то занять руки.
— По-моему, я понятно выразился. Я уезжаю на Сицилию, мне нужно вернуться к Паоло. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Ты…
Девушка торопливо поставила чашку обратно на камин. Сердце вдруг остановилось, замерло, потом забилось часто-часто и неровно.
Он действительно сказал это? Или ей послышалось?
— Зачем? — только и могла вымолвить Терри.
Джио вздохнул, то ли раздраженно, то ли безнадежно.
— Тереза, cara, мы все это уже обсуждали, я говорил тебе…
— Я помню, что ты говорил, но никак не могу поверить!
— А ты поверь!
Его голос был тихим, глубоким, слегка подрагивающим.
Джио подошел к ней, положил руки с обеих сторон от нее на подлокотники, наклонился вперед, навис над ней и заглянул в лавандовые глаза.
— Поверь, belezza, потому что это правда! Я хочу, чтобы ты поехала на Сицилию вместе со мной. Потому что всю прошлую неделю я боялся, что сойду без тебя с ума. Потому что дни напролет я думал и думал о тебе, хотя мне надо было работать.
