— Мне нужно сконцентрироваться, — напоминал себе Квентин самую главную сентенцию, которую преподал ему дядя. — Разум приносит свет в темноту ярче, чем любой отсвет огня. — Получалось не слишком убедительно, но его успокоило звучание собственного голоса. Подгоняя себя, он схватил подсвечник и письменные принадлежности и снова поднялся наверх, чтобы продолжить свою работу.
Часть книг архива монахи уже разобрали и внесли в реестр. Это означало, что книги снабдили идущими по порядку номерами каталога и расставили по полкам. Если книга была взята отсюда, то это очень легко установить: вор не мог изменить все остальные номера картотеки. Кроме того, принимая во внимание бесчисленные тома, которые хранились в архиве Драйбурга, это походило на подвиг Геркулеса, — просмотреть все без исключения номера картотеки и проверить их на предмет достоверности. И если вор не был глуп и украл не зарегистрированный экземпляр, а любой из еще не обработанного раздела библиотеки, то на его след не выйдут никогда.
При колышущемся свете свечи Квентин подошел к следующей полке. Номера каталога добрались до больших римских цифр, которые не так уж и легко было различить. Они требовали все большей концентрации внимания, и молодой человек напрочь позабыл о своем жутком окружении.
Выскочившая половая доска, которую перекосила подгнившая древесина, снова напомнила ему о нем.
Квентин застыл на цыпочках, наклонился вперед и, не успев среагировать и за что-нибудь схватиться, упал плашмя на пол. Раздался глухой грохот, когда он приземлился на старые доски, которые задумчиво охнули под тяжестью его тела. Оброненный Квентином подсвечник упал так неудачно, что разломился пополам.
Лишенная подставки, еще горящая свеча покатилась по полу, который в этом месте имел небольшой наклон. С ужасом в широко раскрытых глазах Квентин видел, как свеча, подпрыгивая, катилась прочь.
— Нет! — закричал он, словно можно было поставить на место непослушное пламя. Быстро он пополз на четвереньках вслед за свечой.
Паника охватила его. Если огонь перейдет на одну из полок, то пламя с молниеносной быстротой охватит все вокруг. Вощеный пергамент вспыхнет как солома, так же как и столетняя бумага. Из всех бестолковых и неразумных поступков, которые когда-либо совершил Квентин, это был самый непростительный.
— Нет, — запричитал он, когда увидел, что свеча покатилась под одну из полок. Молодой человек упал на живот и отчаянно пытался подползти ближе. Пыль взметнулась вверх и забилась в глаза, заставила его закашлять. Но страх подгонял его продолжать забавное преследование, пока он наконец с облегчением не установил, что свеча осталась лежать под полкой.
Квентин вытянулся и попытался достать ее, но его руки были слишком коротки. В порыве озарения он схватил перо, которое он все время держал в другой руке, и с его помощью достал свечу.
Огарок свечи, доставивший ему столько страхов, невинно катился по полу и освещал половые доски.
В этот момент Квентин увидел его.
В отблеске света мелькающего пламени он был виден только долю секунды, но он привлек внимание Квентина. Поспешно тот откатил свечу назад. Он не ошибся.
На половой доске под полкой красовался знак, эмблема, которую кто-то вырезал на мягкой древесине.
С любопытством Квентин наклонился вперед и приблизил свою голову настолько близко, насколько мог отважиться, чтобы не застрять.
Знак был величиной с его ладонь и выглядел как печать, с той разницей, что на нем нельзя было различить ни одной буквы. Он состоял только из двух элементов — изогнутой, как рождающийся месяц, линии и прямой, пересекающей месяц.
Хотя Квентин никогда прежде не видел этого знака, но он почему-то казался ему знакомым. Впрочем, это было всего лишь чувство, которое напугало молодого человека.
Что все это должно значить? Почему он вырезан на дереве именно на этом месте?
— Вероятно, чтобы что-то отметить, — дал сам себе ответ племянник сэра Вальтера. Решительно он взял свечу и поднял высоко над полкой. Так как подсвечник был разбит, ему пришлось держать ее голыми руками, и воск капал прямо на пальцы.
Он не замечал этого. Его пульс бился быстрее, его честолюбие возросло еще больше, так как у него появилось чувство, что он обнаружил действительно что-то стоящее. Как знать, может, эта неловкость сослужила ему наконец добрую службу. Возможно, он был первым, кто нашел этот символ…
Он медленно поднялся и при свете свечи изучил полку, под которой он увидел знак. Огонь свечи не доставал далеко; он обыскивал, поднимаясь все выше, ряд за рядом и вдруг застыл.
Том отсутствовал.
В центре ряда фолиантов, на которых не было номера из каталога, зияла дыра шириной с ладонь.
— Наконец-то, — прошептал Квентин и заметил, как мурашки пошли у него по коже от его собственного таинственного голоса. — Я нашел.
Значит, его дядя все же был прав. Действительно вор учинил свое безобразие в библиотеке, и он, Квентин, нашел доказательство тому. Его грудь выпрямилась от гордости, и охотнее всего он бы закричал в голос от переполнявшей его эйфории.
Но тут вдруг он услышал пугающий шорох.
Тихие, постукивающие шаги, которые поднимались по лестнице к галерее. Половые доски скрипели под весом идущего.
На миг Квентин замер от ужаса, и его старая трусливость одержала верх. Тогда он воззвал к своему разуму. Он должен был прекратить верить в детские нелепые страхи, иначе ему никогда не удастся завоевать признание своего дяди и своей семьи.
— Кто там? — спросил он поэтому громко и проследил, чтобы его голос звучал уверенно и четко.
Он не получил ответа.
— Дядя, это ты там? Или вы, аббат Эндрю?
Снова воцарилось жесткое молчание, даже шаги замерли.
Квентин облизал свои губы. У него было твердое намерение не верить больше в привидения. Но почему ночной посетитель не отвечает, когда к нему обращаются? Воспоминание о том, что произошло с несчастным Джонатаном, всплыло у него в памяти. Страх железным кольцом сковал его грудь и выдавил из нее воздух.
— Кто там? — спросил он снова и со свечой в руке пошел но проходу между полок. С ужасом он установил, что эта свеча была единственным источником света в библиотеке. Кто-то потушил все остальные и позаботился о том, чтобы архив погрузился в глубокую тьму.
С какой целью?
Схватившись обеими руками за свечу, словно она была добрым духом, который выведет его из темноты, Квентин тихо продвигался вдоль прохода. Он сжимался при каждом скрипе старых половых досок. Наконец он добрался до главного входа, выглянул оттуда, но это не помогло. Скудный свет пламени поглощался пыльной чернотой уже на расстояние вытянутой руки. О том, что находилось по ту сторону, Квентин мог только догадываться, и это заставляло его содрогаться от ужаса в глубине души.
Несмотря на плащ, который был надет на нем, ему вдруг стало холодно. Он с трудом сумел заглушить панику, охватившую все его существо. Он осторожно ступал вперед. Ему нужно было добраться до лестницы, у него было только одно желание — покинуть библиотеку как можно скорее. Сперва таинственный знак на полу, потом недостающий том, теперь еще и шаги в темноте…
