и это уже неравная битва мяса против металла…
Ее размышления прервал противный, разрывающий воздух свист, потом гром. Дина бросилась на землю, и ее пронзила боль, такая острая, что сознание помутилось и поплыло. Что-то лопнуло внутри правого уха, и все звуки исчезли, и только рефреном внутри черепа застучало лукинское:
Hа излете века
Взял и ниспpовеpг
Злого человека
Добpый человек.
Из гpанатомета
Шлеп его, козла!
Стало быть, добpо-то
Посильнее зла[21].
Глава 2. Что будет?
Ваши тропы – у вас под ногами. Каждый увидит свою в должное время[22].
Дж. Р. Р. Толкин «Властелин Колец»
…Из гpанатомета
Шлеп его, козла!
Стало быть, добpо-то
Посильнее зла[23].
На этих словах в отключенной от внешних звуков голове Динки всплыл совсем другой дождливый день, случившийся шесть месяцев назад.
Они с Андреем сидели в «Кофемании» на Покровке, и муж вещал, глядя в плачущее московское окно домашней кофейни:
– Сейчас мы здесь все, извини, «какающие собаки». И ты – в первую очередь.
Дина, отковырнувшая у поджарого и отвлекшегося на окно мужа половинку пирожного «картошка», намертво запрещенного ей корпусным профилем в зеркале и не влезшими на задницу джинсами, но вдвойне вкусного от этого, предательски поперхнулась, и шоколадные крошки приземлились на Андрюхину толстовку.
– Поросятина! – констатировал Андрей и вытер свое плечо, а заодно и смеющийся сладкий рот жены салфеткой. – Какающая собака – это из Ухтомского. Не помнишь? Князь считал, что все отрасли человеческого опыта подвержены влиянию доминант, при помощи которых подбираются впечатления, образы и убеждения. А заключил он это, когда наблюдал за своим срущим песиком. Собачка начала какать, а он ее током слегка шибанул, садюга, чтобы она прервала доминантный процесс и убежала, но она только больше навалила, а побежала уже потом, когда этот мудила философский ее второй раз электричеством угостил.
– Ну? – спросила Дина, поморщившись. В этой байке ей не нравилось все, от личности самого Ухтомского, который был, возможно, и гений, но за собаку ему воздастся, до самого вывода, который подразумевался и незамедлительно последовал.
– Не «ну», а родилось учение о Доминанте как о явлении временного господства определенного возбуждения, которое тормозит все остальные жизненные процессы. Так вот, сейчас большинство людей в подключенных к Интернету странах, и особенно в России и на Украине, находятся в состоянии патологической доминанты. И если сейчас из него не выйти, то будущее – это просто кучи говна от постоянно «срущих собачек», которые не смогли с собой справиться и тормозили по всем остальным жизненно важным процессам.
– Спорное рассуждение.
– Нет. Матчасть надо учить, дорогая. Мало читаешь отцов-физиологов. А у них доказано, что если очаг возбуждения центральной нервной системы резко усилить при помощи токсической эмоции – гнева, боли, страха, обиды, – то возникает патологическая Доминанта. То есть «собачка» будет какать постоянно и не сможет больше ничем заниматься. Вот ты сегодня в «Военное обозрение» сколько раз лазила?
– Ну, пару раз…
– Не ври! Только при мне раз пять серфила новости с фронта. А если бы ты прочла Ухтомского, то определенно знала бы, что если провоцировать усиление частоты раздражений, например, если листать новости каждые полчаса, то нервные центры могут суммировать афферентные импульсы и возникнет суммация возбуждений. Так что поздравляю! Ты – срущая собачка. Совершенно непригодная для нашего важного дела. У тебя голова заторможена, только кишечник нормально работает! – И он отодвинул от Динки свою уже совершенно пустую тарелку из-под пирожного.
Дина не знала, на что обидеться в первую очередь: на обзывание собакой, обвинение в профнепригодности или на запоздалое пирожное жмотство, и уже приготовилась к супружеским боевым действиям.
Но тут неожиданное ощущение дежавю накрыло ее с головой. Вот ведь было это уже здесь! Было! И картинка один в один. В этой же покровской стекляшке, в начале девяностых. Только тогда это была еще не «Кофемания», а… черт знает какая кофейня. И из еды были тут подгорелый луковый киш и какие-то овсяные печеньки, но кофе тогда был хороший, отличный такой кофеек. В турках, не то что этот сейчас, из машин, неживой какой-то. А сидела она со своим студенческим другом, Шурой, который отбывал навсегда в великую страну Америку. И был вечер тот значимый такой. Потому что думали они, перестроечные мальчик и девочка, что прощаются навсегда. Шурик там, в прекрасных США, сразу станет миллионером, он же отличный программист.
А она, упрямая дура, почему-то оставалась здесь, в этой разоренной и замусоренной Москве Гаврюши Попова. И если ее не пришьют на улицах демократической разнузданной столицы, то путь ей прямой – в содержанки.
И, глядя в залитое дождем октябрьское окно, Шурка ей так и залепил:
– Знаешь, почему ты не хочешь ехать? Потому что все вы, здесь остающиеся, – любители острых ощущений. «Дым сигарет с ментолом пьяный кабак качает». И потому что ты в душе допускаешь, что пойдешь в содержанки к новому русскому папику, если че.
Дина тогда вылила на него свой остывший кофе и ушла плакать на бульвары. А потом она стала строить свой мир на своей родной земле. Невзирая и благодаря, как говорится. И построила Cognitive Pilot – многим на зависть. А Шурка миллионером не стал, он осел в Чикаго, начал работать программистом в «Майкрософте» на средних позициях. Женился на некрасивой отличнице – корпоративном юристе, нарожал некрасивых детей. Дом в кредит, джип в кредит, учеба детей в кредит. В последнем письме хвастался, что на выездном дилерском семинаре победил всех в конкурсе на поедание гамбургеров, сожрал их то ли десять, то ли пятнадцать штук. И как это клево, вот только геморрой разыгрался…
Дина вдруг успокоилась и улыбнулась мужу:
– Ну, ты прав и не прав, мой милый. Военная история действительно отвлекает, и я туда лезу вопреки общему пацифистскому настрою команды. Но ты же знаешь, у меня бывают состояния, когда я ВИЖУ. Ну, знаю наперед, что ли. Не умею словами описать. Ну, ты же знаешь?
– Знаю, солнце. Знаю, конечно. Задик начинает подергиваться. Мой любимый гениальный задик. – Андрей притянул к себе Динку, сидящую на лавке, и нежно обнял. – Ты извини за провокацию, но мне важно было это услышать от тебя сегодня, чтобы точно знать, что ты уже все решила и это не женские тревоги и метания. Понимаешь, мне
