Мозг лихорадочно прокручивает варианты, что делать. Кажется, что вынырнули мы минут десять назад, по факту же счет идёт на секунды.
Кладу на своё колено, чтобы вышла вода. Спасибо тренеру, вбивавшему правила оказания первой помощи. В памяти всплывают симптомы бледного утопления и руки механически производят нужные манипуляции. Сергеич на подхвате. Одна секунда, две, три и Азалия закашливается, выплевывая воду. Скорее всего, от страха потеряла сознание и это спасло от волы в легких. Могло быть хуже.
Лицо Сергей Сергеича по бледности сравнится с кафелем на стенах. С паникой в глазах смотрим друг на друга. Девчонка продолжает кашлять и судорожно вдыхать кислород.
— Кто это сделал? — Инструктор цедит сквозь зубы. Понимает, что за подобное нас всех ждет жёсткий п@здец.
— Шорова. На камерах должно быть видно.
— Как ты, девочка? — Он то ли не запомнил ещё новенькую, то ли от шока забыл.
Малышка хрипит, но отвечает, что в норме и делает попытку встать. Ага, сейчас.
Еще пятнадцать минут назад я готов был уйти. А теперь меня только убить. И то воскресну и вернусь.
Видеть, как не дышит любимый человек, самое страшное наказание. Я сказал «любимый»? Так и есть. В момент, когда понял, что могу потерять, в мозгу ярким цветом вспыхнуло. Влюбился. Пропал с первого взгляда.
И сам это понимал, но старательно отгонял навязчивую мысль. А теперь баста. Не отойду. И насрать мне на её оленя и остальных.
Я её в руках держу и к себе прижимаю. Она пробует трепыхаться и брыкаться. Но вдруг замирает, поднимая свои удивительные глаза. Смотрит, читая душу, как раскрытую книгу. Пусть читает. Пусть забирает. Потому что отныне мы вместе. Даже если пока она против.
— Отпусти, пожалуйста.
Звонкий голосок еще напоминает о произошедшем. Но в целом румянец возвращается на щеки и Азалия больше не выглядит пугающе бледной.
С интересом смотрю на красивое лицо. На золотистую прядку, прилипшую ко лбу. Надо же, а она совсем не накрашена. Без всей мишуры этой самая лучшая. Протягиваю руку, убирая волосы.
Не подозревал даже, что во мне сидит столько нежности. Она буквально затапливает, заменяя собой кровь в венах.
Девочка, пользуясь моей заминкой, вскакивает, отталкивая от себя. Позволяю ей убежать в раздевалку, потому что дальше я её от себя отпускать не согласен.
10.
Азалия.
Боже! Прикладываю к щекам руки, раз за разом прокручивая, что только что было.
Толчок, скользящие ноги, судорожная попытка вдохнуть и… звенящая тишина. Я даже не поняла, как оказалась в воде и кто меня вытащил. Только когда легкие начало жечь, а горло раздирать кашель, в сознание проникла страшная догадка: я упала в бассейн и наглоталась воды.
Оля суетится вокруг, протягивая то полотенце, то воду. Притихшие одноклассницы что-то обсуждают в углу раздевалки.
— Азалия! — В помещение влетает наша классная. — Ты…
Видит, что я в порядке, если не считать шока и заметно выдыхает.
— Мы уже вызвали скорую, тебя осмотрит врач…
— Я в порядке. Ничего не нужно.
Горло ещё саднит, но в целом я действительно чувствую себя сносно. Больше испугалась, а потом переволновалась.
— Это не обсуждается, Лия. А потом будем решать, что делать.
Я не хочу ничего решать. Единственное, чего хочу по-настоящему — попасть домой. Мне не нужны разборки, потому что это повлечет за собой сообщение дедушке, а у наго и так с сердцем в последнее время… сложно, короче. И я реально понимаю, что медицинская помощь мне не нужна.
Пытаюсь убедить Марину Анатольевну, но она стоит на своем. Сходимся на осмотре и, если всё хорошо, моем уходе домой. Разбираться, обвинять других я не буду. Сама виновата, что смотрела куда угодно, только не под ноги. Да, та девушка меня толкнула, забрала телефон, но… кому поверят? Мне, обычной ученице, или, как уже успела сообщить Олька, дочери прокурора города? То-то и оно… Бессмысленно воевать с ветряными мельницами, когда им нечего противопоставить. Надеюсь, та девушка уже сама себя наказала, испугавшись последствий.
Когда часть размышлений озвучиваю вслух, классная качает головой.
Нас отвлекает шум со стороны входа. Широким шагом входит врач скорой помощи, с ним, видимо, медсестра и… Миронов. А он что делает в женской раздевалке!?
Парень невозмутимо встает за моей спиной и не реагирует ни на чьи замечания. Врач перестает обращать на него внимание и сосредотачивается на мне. Задаёт вопросы, осматривает руки и ноги. Когда доходит до царапины и синяка, за спиной раздается шумный выдох.
Мне говорят, что должны прослушать легкие, но раздеваться в присутствии мужчины… ну уж нет. Отказываюсь и терпеливо жду, пока все покинут помещение. Как только появляется возможность, сразу переодеваюсь за шкафчиком, и пытаюсь бежать домой. Знаю, что школа гудит о происшествии, но центром сплетен становиться никак не входит в мои планы.
Блин!!! Мой телефон. Где он?
Торможу на ступенях, вспоминая про мобильный. На плечи тут же ложатся горячие руки. Обжигают даже через одежду. Мне не надо поднимать глаза, чтобы понять, кто передо мной.
— Не спеши, можно упасть.
— Я…
Дальше не нахожусь, что сказать, потому что этот… этот невозможный парень берет меня за руку и ведет за собой. Олька многозначительно хмыкает и отстает, а я от… шока, конечно же, перебираю ногами.
Мне бы вырвать руку и попросить его отойти, но пресловутые бабочки очнулись от спячки и сейчас нарезают круги в моем животе. Внутри всё сжимается и разливается приятным теплом. Что происходит?! Может, просто последствия стресса?
Пока размышляю, автоматом идя за… надо как-то узнать, как его все-таки зовут. Только сейчас начало доходить, что именно он меня спас, судя по тому, на чьих коленях пришла в себя. И нет, я не тормоз. Просто медленный газ.
Миронов подводит к своей машине и открывает дверцу. Он хочет, чтобы я поехала с ним? С ума сошел? Нет.
Качаю головой. Я уже полностью пришла в себя и вполне могу адекватно мыслить. Даже бабочки улеглись.
— Садись в тачку. У тебя волосы мокрые, не хватало заболеть.
— Нет, я…
— Не спорь, пожалуйста. — Почему-то устало вздыхает. Или мне кажется. — Я отвезу тебя домой.
— Я сама доберусь, спасибо.
На самом деле, я могу позвонить Степе и подождать его. Только бы найти телефон свой. Если это ещё возможно.
Словно в ответ на
