Татьяне. — Мелькнуло у меня в голове, но я тут же одёрнул сам себя: — В чём дело, Вересов? Ты теперь всех знакомых женщин буду с Морозовой сравнивать, что ли?»
— Дорогой! Что с голосом? — Растерянно спросила она. — Ты такой сердитый… Можно подумать, что я позвонила не вовремя.
— Надя! Пожалуйста, перестань называть меня дорогим и звонить мне, как ни в чём не бывало. — Сухо сказал я, стараясь переключиться от странных мыслей.
— Ты где?
— Тебя это не должно касаться. Мы расстались.
— Вересов! Разве мы не можем остаться с тобой друзьями? — её голос дрогнул.
— Я устал тебе повторять. Ни о какой дружбе не может быть и речи. — Я завёл машину.
— Но почему? Мы же можем хоть изредка встречаться и пить кофе.
— Да, да…
'Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас'. — Неожиданно процитировал я Пушкина.
— В какой деревне? Ты купил дом в деревне для наших встреч?
«Ого! Это же надо всё так перевернуть!» — изумился я, а вслух сказал:
— Это Пушкин, Надежда! И я тебя очень прошу, перестань прибывать в иллюзиях, что наши отношения могут возобновиться. Особенно после твоей выходки с моей дочерью.
— Я же уже извинилась перед тобой и перед Лилей.
— Надя, пожалуйста, услышь меня!
— Значит, всё-таки другая женщина…
— Нет никакой другой женщины! Послушай, я тороплюсь на работу. Меня ждёт клиент. У меня сейчас абсолютно нет времени для разговоров.
— Хорошо, я позвоню тебе завтра, — покладисто сказала Надя.
— Нет! Ни завтра, ни послезавтра звонить мне не надо! — прокричал я, но в трубке уже звучали короткие гудки…
* * *
После встречи с Татьяной Морозовой я весь день только о ней и думал. Злился на себя из-за этого. С трудом смог сосредоточиться на беседе со следователем в отделении полиции, куда был доставлен мой клиент. Хорошо хоть сработал многолетний опыт, и мне удалось добиться его освобождения под подписку о невыезде. Затем поехал в офис и попытался заниматься текущими делами, но мысленно возвращался к нашей встрече. Особенно к её фразе: «Так оставайтесь!» Я ничего не мог с собой поделать. Хотел её видеть и всё! Сидел за рабочим столом, вертел в руках карандаш и вспоминал наш импровизированный завтрак. Я бы позвонил ей и пригласил завтра на обед, чтобы предложить свою помощь в процессе о разделе имущества, но в эти выходные я запланировал поездку к маме на дачу. Только я подумал об этом, как раздался телефонный звонок.
— Здравствуй, сынок! У тебя ничего не изменилось?
— Нет, мама. Не изменилось.
— Помнишь, ты обещал мне установить забор?
— Конечно, помню! Провалами в памяти пока не страдаю, — смеясь, сказал я.
— Сегодня привезли сетку-рабицу. Так что я тебя жду завтра, Женечка. Я пирожков твоих любимых нажарю.
— Да не хлопочи, мама. Я куплю что-нибудь вкусненькое. Например, эклеры.
К своему стыду, я редко навещал маму. После того, как отвёз её в мае на дачу, появился всего один раз. И то потому, что Лиля уговорила меня приехать. Участок в шесть соток достался моему отцу от его работы ещё в дни моего детства. В то далёкое время на некоторых предприятиях и в проектных институтах предоставляли наделы сотрудникам. Воспоминание о том, как мы ездили на дачу и обратно в переполненной электричке, вызывало у меня улыбку. Наш участок находится во Мшинской, а это не только приличное расстояние от Питера, но и довольно болотистая местность. Но наша семья была рада тому, что у нас появился свой «кусочек земли», так называл дачу папа. Жили мы, как большинство ленинградцев, в коммунальной квартире. Хорошо хоть, что у нас было две комнаты. В одной располагались мы с бабушкой, а в другой мама с папой, поэтому возможность отдохнуть от соседей два дня в неделю воспринималась как праздник. За зиму родители сумели накопить денег на строительство дома. Кто рос в Советском Союзе, тот помнит, как трудно было тогда со стройматериалами. Тем не менее, отцу удалось найти строительную бригаду, обеспеченную этими самыми материалами. И к концу лета у нас был маленький, но очень уютный домик, состоящий из веранды, кухоньки и двух комнатушек. Прелесть этого домика заключалась в том, что там был предусмотрен второй этаж. Скорее даже чердак. И этот чердак родители отдали мне, превратив его в уютную комнатку.
На даче я проводил все летние каникулы с бабушкой. Папа с мамой приезжали по выходным. Так как несколько соседних участков достались папиным коллегам, по субботам на даче было весело. Обычно все собирались у нас. Каждый из соседей приносил с собой что-нибудь к столу. Мама жарила пирожки с яблочным повидлом. Тётя Катя, жена папиного друга, готовила сырники с изюмом, а тётя Лида пекла изумительные рогалики. Взрослые устраивались на кухне, а «детский сад», так в шутку называли меня и моих приятелей, отправляли на второй этаж с тарелкой всяких вкусностей. У нас сложилась дружная компания из мальчишек и девчонок. Тёплыми вечерами мы собирались «на брёвнышке». Так между собой мы называли наше излюбленное место встреч. Время шло и из озорных детей мы превратились, как нам тогда казалось, в серьёзных подростков. Однажды Марина пришла со своей новой знакомой Леной. Ленины родители совсем недавно приобрели участок рядом с её домом. Девушки подружились, и Марина привела Лену в нашу дружную компанию. Так я и познакомился со своей будущей женой…
— Сынок, ты меня слышишь? — вырвал меня из воспоминаний мамин голос.
— Прости, мама… задумался… Что ты сказала?
— Я говорю, привези рыбки. Закоптим.
— Да, мама, хорошо.
— Во сколько тебя ждать?
— Я пораньше приеду. Не хочу стоять в пробках.
— Пораньше — это во сколько? Часов в десять?
— Завтра обещают жару, так я, чтобы на солнцепёке не работать, приеду часам к восьми. Надеюсь, к обеду управлюсь.
Я, как сейчас принято говорить, жаворонок. Для меня встать рано не составляет труда. Поэтому в шесть часов я уже был в «Ленте». Как хорошо, что этот магазин работает круглосуточно. Зная мамины пристрастия в еде, я купил рыбу
