чтобы только я могла его слышать. — Я знал эту семью уже давно. Маргарет всегда была очень скромной. Он ее любил, все это видели. Ровно до тех пор, пока она не осмелела и не вышла на свет из-за его спины. Знаешь, что я думаю? — страж задумчиво покачал головой. — Пекарь любил не Маргарет, он любил мираж. Вот эту милую и наивную девушку, которую он всегда мог оберегать. Настолько любил свой выдуманный идеал, что не смог принять ту сильную и уверенную женщину, которой Маргарет стала с возрастом.
— Ужасно… Разве так бывает?
Мнение стража было таким емким и абсурдным, что сомнений не оставалось. Он был прав. Люди так редко совершают логичные поступки, что легче поверить в абсурд, чем искать разумное объяснение. Пекарь убил жену, потому что любил воспоминания о ней, настолько, что не смог принять изменения.
А не связан ли с этими изменениями лорд Элварс? Он похитил ее, а затем вернул. Другую. Не скромную жену, а уверенную хозяйку. Казалось, будто я пытаюсь поймать нужную мысль за хвост, но она все время ускользает.
— Убийство всегда ужасно, поверь мне, как стражу, повидавшему за свою жизнь столько убитых, что ты и представить не можешь.
— Сочувствую вам, — искренне прошептала я.
Мы еще немного простояли, молча, размышляя каждый о своем и об одном и том же. Из темноты вынырнул молодой страж и вытянулся по струнке.
— Капитан Валдис! Вы должны взглянуть.
Мужчина в фуражке с трудом оторвал взгляд от белой постели, кивнул подчиненному и повернулся ко мне.
— Прощание пройдет в храме выше по улице, меня вряд ли отпустят. Сходи за нас двоих.
Сказал — и ушел по делам, наверняка более важным, чем общение с гражданскими. Его последние слова осели в груди тяжелым обещанием.
Медленно поднимаясь по очищенной от снега улице, я брела попрощаться с Маргарет. Все смешалось внутри. Злость на пекаря, потерянность, сожаление, собственная вина. Я слышала ругань, чувствовала нечто плохое, но ничего не сделала. Всего несколько шагов разделяли мою комнату и комнату супругов. Ничего. Как и Маргарет, я на секунду прониклась жалостью к пекарю, когда увидела его слезы. Только наивность сыграла с нами злую шутку, за которую одна невинная женщина поплатилась жизнью. Как же несправедливо!
Я со всей силы пнула маленький сугроб на обочине дороги. Снежная корка развалилась, но я продолжала втаптывать в землю горькую злость.
Опустив взгляд на прессованный снег, я замерла. Из-под снежной россыпи выглядывал маленький кусочек земли и зеленый росток в нем. На вид хрупкий, но гордо тянущийся вверх. Похожие на сорняк, круглые листки с синими вкраплениями были знакомы. Однажды я собирала мозаику с его изображением. Это была Велика, цветок многолетка. Символ весны и возрождающейся жизни.
"Теперь все изменится, сестра", — пронесся в голове знакомый голос.
Раскопав ямку, я вытащила росток вместе с частью земли. А когда формальная часть ритуала прощания закончилась, я отыскала самое солнечное место в саду храма Сияющего и посадила росток в самый центр. В честь Маргарет Делэйн, незаметного сорняка, который превратился в прекрасный северный цветок.
На сожжение собралось много людей. Навеки молчаливое тело в белом платье мирно спало на деревянном помосте. Одно в окружении нескольких стоячих свечей. Каждый пришедший, кто хотел проститься с Маргарет, брал одну из свечей и проводил над телом. Близкие родственники подходили последними и поджигали помост.
Однажды я посещала прощание, но, будучи еще маленькой, сидела в углу и к телу не подходила. Сейчас все было иначе.
Когда брела обратно в колледж, шок от пережитого начал проходить. На его смену пришло чувство растерянности.
В глубине души я ждала этого злосчастного утра, чтобы узнать больше о том, что случится со мной в скором времени. Что еще предстоит пережить, кроме проблем с глазами? Как поверить в то, что дефект — не болезнь, а особенность? Маргарет смотрела на мой живот и говорила, что там живет душа, "синяя звездочка", так и не объяснив, как она туда попала и что произойдет, когда она родится. Банка с зеленой травой, была тяжелой, но в эффективности ее содержимого я почти не сомневалась.
Некоторые вопросы решались, появлялись другие. Только одно было очевидным — причастность Даниэля к убийствам заключенных я не обнаружила. Брат говорил, что в лавке пекаря я прозрею, но вышло иначе. Да, он когда-то похитил Маргарет, это ему еще зачтется, но Маргарет не заключенная, а брат обвинял Даниэля именно в связи с теми убийствами. Клубок загадок так туго замотался, что перед глазами стоял лишь один вопрос. А стоит ли? Стоит ли вмешиваться туда, куда никто не просит?
Специалисту по оказанию услуг предстало думать о другом. Нужно найти доказательства, что Даниэлю Элварсу кто-то угрожает, либо факты, доказывающие обратное. Вот на чем нужно сфокусироваться! Остальное — вторично. Личные дела изобретателя (какими бы незаконными они не были) — вторичны. Только безопасность лорда Элварса и только задание. Сделать то, что положено, и уехать отсюда. Заперев свое любопытство в самом прочном ящике, я отворила калитку колледжа.
Глава 9. Тайник
"У каждого добропорядочного злодея скелет в шкафу повешен". Югр Ставский
Скоро мне удалось вернуться в привычный ритм. На планерке Даниэль одарил Грейс маленьким украшением, отчего та приобрела давно исчезнувший румянец и засияла. Розетта продолжала творить мелкие шалости, я расплачивалась, остерегалась экономки и, не переставая, заглядывала в каждый кабинет, где мог побывать Даниэль Элварс.
Увы, никаких записок с угрозами не находилось. Ни в первый день после смерти Маргарет, ни через неделю, ни через месяц. Жизнь в колледже как будто застыла, превращаясь в повторяющийся изо дня в день сон.
Замоченная трава оказалась разновидностью кустарного алоэ, который в Бьорне не рос и стоил здесь очень дорого. Вот только глаза зудели катастрофически, а банка, подаренная Маргарет, почти опустела. Тогда, вопреки своим принципам, я позволила себе снять небольшую сумму со счета, на который отец перечислял деньги на мои расходы.
Закончив процедуры, я отжала компресс и повесила его на створку окна. Опыты показали, что раствор действовал примерно восемь часов, затем требовалась новое смачивание, но никакие хлопоты уже не расстраивали. Я нутром чувствовала, что скоро все закончится.
О Розетте не беспокоилась, сегодня у нее гостит Кузя, проник в комнату рано утром: не совсем законно, порядком шумно, но весьма кстати.
Сами того не заметив, мы с молодой леди провели прозрачную границу в отношениях. Я старалась смотреть сквозь пальцы на ее шалости и больше не читала нотаций.
