Ведь я встречалась с коллегами только в обеденное время, да иногда в рабочее, когда кто-то из них забегал на мою территорию.
Чаще общалась с Аделаидой Германовной, но больше по делу, так как на другие отстраненные темы она не любила говорить в рабочее время, подчеркивая, что мы здесь находимся не для светских бесед.
Мы с Марком переехали в родительскую спальню, заменили матрас на кровати на новый, а мама переместилась в мою комнату. В нашей спальне кроме двуспальной кровати от родителей остался большой угловой шкаф с зеркалом на дверце, две прикроватные тумбочки и небольшие коврики по обеим сторонам кровати. Вся мебель и двери светло-коричневого оттенка, и только линолеум с рисунком, напоминающим паркетную кладку, более темного цвета. На тумбочках светильники с плафоном, похожие на гриб, и в них вкручены тусклые лампочки, создающие неяркое свечение, которым удобно пользоваться перед сном. Над кроватью я повесила картину, которую не так давно приобрела на «Арбате», и она хорошо вписалась в интерьер, наполнив его новым смыслом.
Шанди тоже переехал. Вместе со мной. И в первую ночь лег спать на мою подушку. И все бы ничего, если бы Марк не вздумал заняться со мной любовью. Он стал целовать меня, но вдруг поднял голову и посмотрел на Шанди. В комнате горел один светильник, и ему не составило труда увидеть котенка.
– Он так и будет здесь спать?
– Он привык. Что не так?
– Он тронул меня своей лапой.
– Тебе показалось.
– Нет, Лиза. Ему придется изменить свои привычки.
Марк взял его в руку и сбросил с кровати. Затем снова принялся меня целовать, но так как эта кровать была ниже, чем в моей бывшей спальне, да и Шанди немного подрос, котенок легко взобрался на кровать и занял свое привычное место. Марк решил проигнорировать его появление, но Шанди, видимо, это не понравилось, и он набросился на голову Марка.
Это произошло так молниеносно, что я не успела предотвратить последствия. Савельев вскрикнул и, схватив Шанди, отбросил его в сторону. Но не рассчитал силу броска, и котенок ударился о стену. Он издал визг, и в это мгновение мое сердце едва не разорвалось на куски.
– Марк! Ты с ума сошел?!
Я оттолкнула Савельева от себя и прыгнула на пол к Шанди. Из моих глаз брызнули слезы.
– Шанди, ты как? – спросила я котенка, словно он мог мне ответить.
Я взяла его в руки, прижала к себе и стала гладить. Вопреки моим страхам, котенок не подавал признаков увечья и вцепился в меня своими когтями и зубами. Я надеялась, что это был сигнал игры, а не агрессии.
– Лиза, убери его из этой комнаты!
Я повернулась к Марку и зло посмотрела на него.
– Марк, как ты можешь быть таким жестоким?
– Он поцарапал мне ухо! Меня тебе не жалко?!
Он коснулся своего уха и продемонстрировал следы крови на пальцах. Я поднесла Шанди к своим глазам, повертела его тело, помяла по бокам, он не издал ни звука, и я, успокоившись, что с ним все в порядке, выставила котенка за дверь. После этого подошла к Марку и посмотрела на его ухо.
– Тебе надо в ванную. Там есть перекись и вата.
Я услышала, как Шанди стал скрести в дверь и мяукать, просясь, чтобы его пустили.
– Он не будет здесь спать, – глядя на меня исподлобья, твердо сказал Марк.
– Хорошо, пошли в ванную, я обработаю тебе ухо.
Мама услышала вопли Шанди и вышла из комнаты. Волос взъерошенный, глаза заспанные. Видимо, уже дремала.
– Что случилось? – спросила она нас.
Мы были в ванной. Марк присел на ванну, а я обмакивала его ухо перекисью. Мама мгновенно проснулась, увидев царапину на Марке.
– Боже мой, Марк, это кот тебя?
– Да. Приревновал к своей хозяйке.
Я почувствовала, как краска разлилась по моему лицу. Несложно было догадаться, в какой момент Шанди проявил агрессию.
– Мама, ты заберешь Шанди к себе? Он любит спать на подушке.
– Говорила я тебе, незачем его приучать к ней.
– Ты заберешь? – настойчиво повторила я.
– Хорошо.
Я заклеила Марку ухо пластырем, чтобы ночью оно не стало кровоточить и не испачкало подушку, мы вернулись в спальню и закрыли дверь. В постели Марк снова полез ко мне целоваться, его рука проникла под мою сорочку и нащупала грудь.
– Марк, ты думаешь, после произошедшего я еще хочу заниматься с тобой сексом?
Я уперлась ему руками в грудь, отталкивая от себя.
– Я еще и виноватым остался?
– Как ты мог так его бросить? Он же маленький. А если бы ты разбил ему голову?
– Не разбил же. У кошек семь жизней, что ему будет?
– Я никогда не думала, что ты такой жестокий.
Я схватила его за руку, что сжимала мою грудь, и заставила его отпустить меня. Он отстранился, и я отвернулась от него на бок, демонстративно выключив свет. Я была рассержена на Марка. Бедный маленький Шанди! А если бы он серьезно пострадал? Как бы я это пережила? Ведь мне подарил его Шандор.
Не прошло и минуты, как Марк перегнулся через меня и снова зажег светильник. Свет, хоть и не яркий, ослепил мои глаза. Марк пристроился сзади и обнял меня, прижавшись губами к моей шее.
– Прости, Лиза. Я не хотел. Я, правда, не хотел, это вышло случайно. Обычный рефлекс на боль. Не дуйся. Не будем же мы ссориться из-за какого-то кота.
– Это не какой-то кот. Это мой кот, Марк!
– Да, конечно. Прости. Я больше пальцем его не трону.
Он поцеловал меня в шею, затем аккуратно коснулся губами моего плеча. Видя, что я не сопротивляюсь, он осмелел еще больше и стянул с моего плеча лямку от сорочки. И уже совсем уверено обнажил мою грудь, стал покручивать пальцами мой сосок. Я возненавидела свое тело, которое молниеносно отозвалось на его ласку – с моих губ сорвался легкий стон. Марк опрокинул меня на спину и нашел своими губами мои губы. Я закрыла глаза и снова вернулась воспоминаниями в тот вечер, когда с такой же страстью принимала ласки Шандора. И я снова была с ним.
Но вдруг, словно во сне, я услышала какой-то звук, напоминавший жалобный писк.
– Марк, погоди, – я схватила его за плечи и вынудила остановиться.
Мы услышали хоть и довольно тихое, но настойчивое мяуканье Шанди из соседней комнаты. Я предположила, что он не захотел спать на маминой подушке, и просился выйти из комнаты.
– Марк, я так не могу, – увиваясь от губ Савельева, сказала я. – Может,
