оделась…
Мое сердце дрогнуло при мысли об этом, о возможности того, что Магнар может вернуться сюда раньше нее, и я буду вынуждена встретиться с ним один на один. Обычно я бы хотела получить возможность столкнуться с ним самой, черт возьми, мне бы даже хотелось это сделать, но что-то в том, что он только что сделал со мной, начисто вырвало огонь из моего нутра. И дело было не в споре или в том, как он на меня посмотрел, — это было унижение от того, что я была связана, как собака, его волей. В том, что он бросил меня замерзать на улице, словно я ничего для него не значила и мое благополучие его совершенно не волновало.
— Нет, — быстро ответила я, проглотив вспышку удивления, а затем жалости, промелькнувшую в глазах моей сестры. — Не могла бы ты просто остаться со мной… ненадолго, пожалуйста? — Теперь, когда я укрылась от дождя, я достаточно скоро высохну со свежей одеждой или без нее, и, несмотря на то, насколько соблазнительной была мысль надеть что-нибудь теплое, я просто нуждалась в комфорте, который обеспечивало ее общество. Мы и так слишком долго были порознь.
Свадебное платье упало к моим ногам с мокрым шлепком, и я вышла из него, прежде чем опуститься рядом с огнем. Монтана подняла его обратно и отжала из него лишнюю воду, прежде чем положить на потрепанный стол поближе к огню. Нижнее белье, в котором я осталась, тоже было мокрым, но я не сняла его, не желая добавлять свою наготу к списку вещей, которые были и так крайне унизительны во всей этой ситуации.
Монтана бросила деревянный стул в огонь, чтобы увеличить пламя, затем опустилась рядом со мной, взяв мою руку в свои и пытаясь вернуть в нее немного тепла.
— Когда ты сказала мне, что он может контролировать тебя, я понятия не имела, что это будет так… буквально, — сказала она низким голосом, а ее гнев был подобен холодной стали. — О чем, черт возьми, он думал, оставляя тебя там в таком состоянии? Даже если не брать в счет шторм, за нами могут охотиться Фамильяры. Тебя могли увидеть. С чего бы ему думать…
— Ты не возражаешь, если мы не будем говорить об этом? — Тихо спросила я.
— Как скажешь. Просто это такой пиздец.
— Я просто чувствую себя такой… — я пожала плечами, не в силах подобрать нужное слово. Беспомощной? Бессильной? Использованной? — Я беспокоюсь, что из-за того, что так много вещей контролируют меня, я в конечном итоге потеряю то, кто я есть, — выдохнула я.
Я подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Мне было неприятно признавать, насколько близка я была к тому, чтобы сломаться, но я действительно начала задаваться вопросом, сколько еще я смогу вынести. С тех пор как умер папа, я чувствовала, что медленно теряю контроль над своей судьбой. Похоже, чем ближе я подбиралась к свободе, тем больше мне приходилось жертвовать собственной волей.
Монтана открыла рот, чтобы ответить, но ее внимание привлекли вернувшиеся Джулиус и Магнар.
Я опустила глаза, уставившись на пламя, чтобы не смотреть на него. Острая боль пронзила мою грудь, не имевшая ничего общего с холодом, и, хотя моей обычной реакцией было бы разозлиться, закричать и, вероятно, попытаться ударить кулаком в его гребаное высокомерное лицо, я просто… не могла этого сделать.
Как он мог так поступить со мной? Я была дурой, что поверила, что я ему вообще небезразлична? Как я могла сопоставить его предполагаемые чувства ко мне с кем-то, кто мог быть таким чертовски жестоким?
— Я пропустил приглашение потанцевать под дождем или что-то в этом роде? — Спросил Джулиус со смехом, придвигаясь ближе ко мне и замечая мое отсутствующее платье и мокрые волосы.
Я крепче поджала колени: лоскутки материи, которые Кларисса Бельведер заставила меня надеть под свадебное платье, были прозрачными, а я уже и так была достаточно унижена, чтобы еще больше обнажать свое тело.
Монтана поднялась на ноги и повернулась к Магнару. — Что, черт возьми, с тобой не так? — заорала она. — Там холодно! Она могла умереть!
Я подняла глаза, когда его взгляд скользнул ко мне, но снова опустила их, когда в них выступили слезы. Я поджала пальцы на ногах и пожелала, чтобы земля поглотила меня, чтобы эти двое перестали пялиться. Стыд и боль боролись во мне, и я не могла не чувствовать себя совершенно жалкой. Это я должна была наорать на него, но там, где обычно злобные слова так легко слетали с моего языка, все, что я почувствовала вместо них, был вкус стыда.
Джулиус в замешательстве наклонил голову и встал между Монтаной и своим братом, прежде чем она успела ударить его.
— О чем ты говоришь, девица? — спросил он.
— Спроси его, — выплюнула она, указывая через плечо Джулиуса на Магнара, который все еще не сводил с меня глаз. — Он заставил ее остаться на балконе под дождем. Я только что нашла ее и ей повезет, если она сохранит все пальцы!
Я сжала руки в кулаки, испытывая облегчение от того, что они сжались, как я хотела, и я удостоверилась, что она ошибалась насчет шансов на то, что я потеряю какие-то из них.
— Что? — Магнар в замешательстве нахмурил брови и попытался двинуться ко мне, но Монтана преградила ему путь, практически плюясь ядом.
— Держись от нее подальше, — прорычала она, и несмотря на то, что она была ниже его ростом, в этот момент она казалась совершенно грозной. Я сомневалась, что даже великий Магнар Элиосон смог бы пройти мимо нее.
Джулиус схватил мою сестру за руку, чтобы попытаться удержать ее, но она перевела взгляд на него, и его брови удивленно приподнялись при виде ее ярости. Я все еще чувствовала на себе взгляд Магнара, но я низко опустила голову, не желая, чтобы он видел боль, которую он причинил, и чувствуя себя трусихой из-за того, что прячусь от его взгляда. Я никогда раньше не отступала перед ним, но чувствовала себя побитой, боясь рискнуть испытать его снова.
— Я все еще не понимаю, что произошло, — сказал Джулиус, переводя взгляд с одного на другого в поисках ответа.
