тебе потом покажу. Так вот, он – единственный, кто на фотке в полной защитной экипировке, даже глаз не видно, на них очки, а в биографии буквально пара строчек с перечислением наград и нескольких мест службы, в основном на Ближнем Востоке. Ни имени с фамилией, ни даты рождения – полная секретность!
– Ничего себе! – восхитился Костя. – А они правда могут превращаться в драконов?
Никита задумчиво помычал и покачал головой.
– Не все. Способности именных лукоморцев различаются – у кого-то они сильнее, у кого-то слабее. Но даже слабые, они всё равно куда заметнее тех, какие есть у базисных. Потому и необходимо учиться их контролировать, особенно в школьном возрасте, когда способности обычно впервые проявляются, а потом бурно развиваются. И легче всего это делать в безопасной обстановке, где, даже если что-то пойдёт не так, тебе немедленно помогут такие же, как ты, а не отправят на опыты.
Костя оторопело на него уставился, после чего глянул на Жанну. Та в ответ пожала плечами:
– Никитос у нас немного параноик.
– Говорит та, которую едва не схватили за поджигательство, – огрызнулся Никита. – Я бы посмотрел, как люди бы отреагировали, узнав, что ты пирокинетик.
– Кто? – не понял Костя.
– Человек, управляющий огнём силой разума, – пояснил сосед.
– Так ты правда умеешь управлять огнём? – снова повернулся к Жанне Костя.
Девочка хмыкнула и вытянула перед собой руку, повернув её ладонью вверх. Над подушечками пальцев зажглись маленькие, не больше свечных, огоньки. Колыхаясь, будто пританцовывая, они спустились к центру ладони и слились в красно-жёлтый сгусток размером с пятирублёвую монету.
Но Костя не успел выразить свой восторг: в следующую секунду пламенный сгусток дёрнулся, чихнул фонтанчиком искр и погас, оставив после себя тонкий усик чёрного дыма.
Жанна хмуро воззрилась на свою ладонь.
– О чём я и говорю, – самодовольно сказал Никита. – Контроль для именных лукоморцев – главное, если они не хотят попасться сами и подставить всех остальных.
Костя испугался, что за испепеляющим взглядом Жанны, которым она наградила Никиту, последуют не менее жалящие слова о том, что не ему судить, ведь он даже не был настоящим лукоморцем.
Но девочка лишь легонько шлёпнула его потухшей рукой по предплечью – Никита даже не поморщился, хотя и шутливо отпрыгнул вбок – и повернула голову к Косте:
– Так вот, раньше у нас с девятым классом было поровну именных, но с тобой у нас теперь на одного больше.
– Это если считать меня, – возразил Никита. – Они и раньше с этим спорили.
– Да пусть хоть заспорятся, – отрезала Жанна. – Ты – соловей-разбойник, есть у тебя силы или нет, а значит, ты именной лукоморец.
– Ну не знаю… – неуверенно начал Никита.
Костя, видя, как эта тема на глазах вытягивает из соседа по комнате хорошее настроение, поспешил её сменить:
– А кто ещё в нашем классе из именных, ну, кроме вас?
– Царевна-лягушка, её Катей зовут, – ответила Жанна. – Она должна ждать нас в столовой. И илья-муромец, но с ним, – девочка скривила губы, – много чести знакомиться. Как и с его прихлебателями.
Костя ожидал, что Никита опять её одёрнет, но тот с серьёзным видом кивнул.
Уточнить, что ребята имели в виду, он не успел. За разговором они влились в тонкий ручеёк других учеников и дошли вместе с ними до вестибюля. Здесь глаза Кости немедленно устремились вверх, на фантастической красоты панно со сказочными персонажами. Взгляд остановился на ало-золотой птице с роскошным хвостом, объятым пламенем, которое выглядело как настоящее, будто в любой момент затрещит и задымит.
Он не заметил, как остановился, но Никита, по всей видимости, ожидал чего-то подобного, потому что тут же легонько потянул его за локоть, приводя в чувство.
– Ещё успеешь засмотреться, – понимающе улыбнулся он, когда Костя опустил на него глаза. – У нас тут много чего есть, чем не всякий столичный музей может похвастаться.
Они поспешили за ушедшей вперёд Жанной, направляющейся вместе с остальными учениками в проём в стене справа от входа в лицей. Костя вспомнил, что, когда они с Василием заходили сюда, двойные двери были закрыты, но сейчас оттуда доносились голоса, перезвон посуды и аппетитные ароматы жареных яиц, свежего хлеба и какао.
Глава 9
Завтрак
Просторное помещение столовой было выполнено в том же классическом стиле, что и вестибюль: с разбегающимся замысловатым узором паркетом и мраморными колоннами, только здесь стены были нежного абрикосового цвета, а вместо гигантского панно потолок украшала изящная лепнина, оттенённая редкими вставками позолоты. Три низкие тяжёлые люстры из золота и хрусталя освещали два ряда столов, накрытых жёлто-коричневыми скатертями. Всего столов было четырнадцать, вокруг каждого – по шесть мягких стульев с жёлтой и персиковой обивкой. Вдоль боковой стены выстроилась шеренга дополнительных стульев, но, на беглый взгляд Кости, сейчас они были без надобности, так как свободных мест хватало. Он не заметил жёсткого разделения на классы, скорее, по друзьям и приятелям, только два самых крайних стола явно считались «учительскими», потому что за одним завтракали трое взрослых, а соседний пустовал.
Костя опять поймал себя на странном двойственном ощущении. С одной стороны, интерьером столовая Тридевятого лицея была совершенно не похожа на привычную ему школьную столовую, но с другой – здесь царил тот же гомон – пусть и во много раз тише – и те же запахи еды – хотя и намного приятнее, что не могло не радовать.
Не задерживаясь у столов, Никита повёл Костю прямиком к дальнему левому углу, где они встали за Жанной в очередь и взяли из стопки сбоку по подносу.
Стену, противоположную дверям, на треть занимал широкий прилавок, за которым работали две женщины в белой поварской форме с накрахмаленными фартуками и шапочками на волосах. Несмотря на разную фигуру – одна была стройная и высокая, а другая полная и низкорослая, – женщины казались очень похожими, и Костя заподозрил, что это мать и дочь, на что указывала и разница в возрасте.
Позади раздатчиц стоял длинный металлический стол, куда из кухни справа, скрытой от столовой стеной, выносили большие подносы с готовыми блюдами. А ещё дальше находилась рабочая зона с двумя раковинами и тремя посудомоечными машинами, одна из которых заметно вибрировала.
Костя с любопытством изучил ассортимент блюд, который женщины споро пополняли на прилавке: глубокие противни с яичницей-болтуньей, сосисками, французскими гренками и блинами. Слева от них – «хлебный уголок» с уже порезанными батонами и сдобными булочками, рядом стояли сливочное масло, три банки с вареньем и два больших блюда с нарезкой разных колбас
