На потолке он рассмотрел едва различимые очертания лепки, слабо освещенной уличным фонарем. При виде ее в Королеве шевельнулось какое-то антисоветское, даже буржуазное и собственническое чувство. Кто среди его знакомых мог похвастаться такой красотой в квартире — орнаментом из роз, виноградной лозы, цветов и яблок, сплетенных в причудливые формы? Да никто. Наверное, даже сам генерал. В это радостное утро его не мог огорчить даже легкий сквозняк в комнате. Ничто не испортит ему настроение в эту минуту, когда он наслаждается удобством новой кровати и уютным теплом стеганого одеяла, которое ему дала на время Кольцова. Какая странная женщина! Сначала наставляла на него дуло револьвера, а через несколько минут завалила горой чистого постельного белья. Она не коренная москвичка. Приехала из Одессы. Всем известно, что одесситы — люди особой породы. Они отличаются от украинцев и не похожи на русских. Просто одесситы.
Он лежал в кровати и думал, какая интересная штука жизнь. Именно здесь и сейчас она вдруг повернулась к нему лицом. Ему стоило больших усилий заставить себя вернуться к реальности и вспомнить, что его ждет лекция. Не помешает сделать кое-какие записи.
Королев сел на кровати и опустил ноги на пол, тот оказался холодным. Он подошел к окну и выглянул на улицу. Всю ночь шел снег, и у забора образовались большие сугробы, нанесенные сильным ветром. Посреди дорожки виднелись чьи-то одинокие следы. В этом году зима наступила раньше времени. Уже вчера было ясно, что грядут морозы, — об этом красноречиво говорил холодный ветер, разгулявшийся накануне после заката солнца. Королев радовался снегу, он всегда любил его. Конечно, зимой было тяжело, холодно, но снег маскировал все недостатки Москвы, а ночью белоснежная столица напоминала спящую королеву. Зимняя Москва становилась красивым, но суровым городом, где человек слышал один-единственный запах — запах собственного пальто, в которое закутывался от холода по уши. Нет, по лету он никогда не скучал — оно ассоциировалось у Королева с духотой и запахом пота. О, этот ужасный запах немытой толпы! Ему так хотелось, чтобы в стране как можно скорее наладили производство мыла. Налюбовавшись девственной чистотой первого снега, он вернулся к кровати, упал на колени, перекрестился и поблагодарил Бога за то, что он дал ему такую чудесную возможность — насладиться прелестью свежего утра из окон замечательной квартиры. Затем он принялся молиться, как в детстве учила мать. В конце молитвы он попросил Бога о том, чтобы в стране как можно скорее увеличили выпуск мыла. Он был озабочен этим вопросом не только как верующий, но и как простой советский гражданин.
После утренней молитвы Королева, как всегда, начали одолевать тяжелые мысли, ведь он молился Богу, несмотря на то что партия провозгласила, что Бога нет. Но он каждый раз успокаивал себя тем, что иногда партия тоже ошибается. Да взять хотя бы Троцкого, которого партия пригрела у себя на груди. Может быть, с годами партия поймет, что ошибалась в отношении Бога. В любом случае, всегда лучше подстраховаться.
Он принялся делать утреннюю зарядку. В любом месте и при любой загруженности он всегда старался уделить этому хоть несколько минут, даже если приходилось вставать чуть раньше. Он сделал несколько наклонов, жимов и приседаний и вспомнил, что оставил на старой квартире гантели. Надо будет их забрать. Он перешел к растяжкам и, почувствовав приятное напряжение в мышцах, закончил занятие пятиминутной пробежкой на месте под дребезжание стекол и поскрипывание паркетного пола. Потом он перебрался в кухню, где обмылся в раковине, даже ниже пояса, время от времени поглядывая в коридор, чтобы его никто не увидел. Вода оказалась неожиданно ледяной, и он едва сдерживался, чтобы не издавать звуков, которые обычно вырываются при купании под холодной водой. Он старался не ударить в грязь лицом перед своей молодой соседкой. Побрившись, Королев надел видавшую виды майку и уселся за письменный стол. Где-то на улице, оглашая начало нового дня, прокричал петух, и его поддержали собратья в других частях города. Содержать домашнюю скотину и птицу в коммунальных квартирах и жилых помещениях запрещалось, но многие нынешние москвичи приехали в город из деревень и находили способы обойти эти запреты. Даже здесь, в Китай-городе, обиталище партийной элиты и боссов, на плоских крышах домов или в углах двориков были устроены маленькие деревянные курятники, битком набитые птицей. И как только зима предъявляла свои права, эти курятники переносили в квартиры, где куры безмятежно вышагивали по паркетному полу, дожидаясь, пока их наконец покормит вернувшийся со смены хозяин.
Королев открыл блокнот и написал: «Организация и подшивка документов». Он считал, что бумажки в любом деле должны быть подшиты аккуратно и по порядку, иначе работа с делом становится бессмысленной. Бывало, что он, кипя от злости, выходил из комнаты, чтобы не нагрубить своему приятелю Ясимову, который безалаберно подходил к хранению и архивированию документов. Королев считал, что во многих раскрытых Ясимовых делах были обвинены не действительные злоумышленники. На что Ясимов всегда отвечал, что даже если и так, то эти люди все равно были виновны в чем-то другом. Королев качал головой и много раз пытался объяснить другу, что их работа заключается в том, чтобы выявить виновника конкретного преступления, а не вешать дела на кого вздумается.
«Подразделы», — записал он следующий пункт. Он написал это слово под «Организацией», а затем выстроил на пол-листа колонку из следующих слов: «показания», «фотографии», «улики», «вскрытие/медицинская экспертиза», «отпечатки пальцев», «косвенные улики», «подозреваемые», «алиби», «разработка версий» и «прочее». Потом он написал следующий пункт основного списка — «Мотив». Это была его любимая тема.
Королев считал, что правильно оформленная папка с делом должна быть как математическая формула: если в правильном порядке внести в нее всю необходимую информацию, решение придет автоматически, как ночь приходит за днем. Он знал, что многие коллеги подсмеивались над его теорией, но это его не смущало. Королев упорно считал, что любая папка с делом должна помогать найти конкретного преступника конкретного преступления. Аккуратно подшитые документы — основа для правильных логических выводов. Хороший милиционер должен умело использовать имеющиеся в его распоряжении инструменты для преследования и поимки преступников. А хорошая тюрьма — это тюрьма, в которой преступников содержат в течение срока, определенного народным судом. Такой была логика советского правосудия, прекрасная своей простотой и непосредственностью.
Он перечитал записи и задумался, насколько невиновным помогут методы, которым он собирался обучить курсантов. Ягода зашел слишком далеко, это понятно, но Центральный комитет снял его. Партия вынуждена была соблюдать меры предосторожности, чтобы защищать государство, но все в пределах разумного. От Ежова ожидали больших перемен. Но теперь ходили слухи, будто при вступлении в должность Ежов заявил, что ради поимки одного шпиона можно пожертвовать десятком невиновных. Лес рубят, щепки летят… Королев тяжело вздохнул и поднялся из-за стола, представив, как на лесопилке валяются под ногами никому не нужные опилки. Нет, его рекомендации по ведению дела, четкие и последовательные, должны помочь защитить невиновных. Во всяком случае, в этом он пытался себя убедить.
