Этого было крайне мало, — он сделал заранее подготовленную паузу. — И я придумал другой способ!
Он откинулся назад и победно посмотрел на бармена:
— Можете догадаться какой?
— Даже пытаться не буду, — сердито буркнул в ответ Виктор. Он и так был достаточно ошарашен и никак не мог понять, как он должен отнестись к услышанному.
— Вы знаете что-нибудь про банки спермы? — наклонившись вперёд, шёпотом спросил старик.
Виктор пожал плечами.
— Ну, да. Слышал что-то.
— Я был ещё молод, совершенно здоров, привлекателен и меня с удовольствием везде брали как донора. Я сдал сперму практически во все существующие банки страны. Конечно, под разными именами. В этом способе есть свой минус — я никогда не узнаю, сколько раз и как она использовалась, и не смогу проследить за судьбой этих детей. Но это не столь важно. Я прикидывал, что таким способом я увеличил своё потомство ещё минимум на сорок-пятьдесят детишек, — он засмеялся довольным дребезжащим смешком. — И, конечно, я при этом продолжал заниматься тем же что и раньше: женился, рожал, разводился. Я продолжал этим заниматься до недавних пор, пока ещё женщины способные рожать могли на меня позариться. Ну и пока я ещё что-то мог, — он уныло усмехнулся, — Возраст, знаете ли… Но и это не всё! Я придумал ещё один — гениальный ход!
Тут он, как опытный оратор, сделал паузу и, резко сменив лекторский тон на просительный, наклонился к бармену:
— Ещё один стаканчик, Виктор, последний, а?
— Нет, Джозеф. И не просите. Достаточно. Тогда мне снова придётся вести вас домой, — жёстко ответил бармен.
Старик сник, пробормотал что-то про то, что да, да он понимает. Да, наверно, бармен прав, и вообще он устал. И что он, пожалуй, пойдёт, отдохнёт и доскажет свою историю завтра. Он так засуетился, быстро собрался и ушёл, что у Виктора возникло обидное чувство, что его обманули, и что вся эта история была придумана Джозефом только для того, чтобы его заинтриговать и получить ещё один бесплатную выпивку.
4
Назавтра он не пришёл. День был загруженный, хоть и четверг. Посетителей в баре было много, и Виктор вспомнил о старике только ближе к закрытию.
— Старый алкаш решил, что раз не наливают, то обменяет свои сказки на выпивку в другом месте, — зло подумал он.
Но на следующий день старик появился. Ввалился поздно, почти под самое закрытие, и официант даже не хотел его пускать. Но бармен увидел, как старик просительно машет ему от дверей своей тощей кистью, и сказал официанту, чтобы пропустил. Выглядел Джозеф помято и испугано.
— Что-то я себя вчера плохо чувствовал, — оправдывающимся тоном и, пряча глаза, торопливо пробормотал он, усевшись на вращающийся табурет у стойки. — Вот и решил дома отлежаться. Сейчас гораздо лучше.
В баре уже никого не было, и таиться за дальним столиком старик, видимо, не посчитал нужным. Он попросил виски — бармен налил. Старик залпом выпил, посидел молча полминуты. Спиртное подействовало, он немого расслабился, но при каждом резком звуке: официант ли хлопнул дверью в подсобку, уборщик ли передвинул стулья — вздрагивал и испуганно озирался.
— Что-то случилось, Джозеф? — прервал молчание бармен.
— Нет, нет. Ничего, — ответил старик и сразу, без перехода спросил. — А скажите, Виктор, мной никто не интересовался?
— Нет, — удивлённо ответил бармен, — а вы кого-то ждёте?
Старик перегнулся через стойку:
— Виктор. За мной гонятся. Мне вчера позвонили друзья. Да-да, у меня ещё остались друзья. Меня загоняют в угол, загоняют, как волка. Они охотятся на меня.
— Джозеф, у вас мания преследования. Белая горячка. Вы слишком много пьёте, — уже не стесняясь, грубо сказал бармен. — Кто за вами гонится? — он хотел ещё добавить, — Да кому вы нужны, — но вовремя удержался.
— Дети, — хриплым шёпотом ответил старик, не обратив внимания на резкий тон Виктора. — Несколько человек. Я не знаю, кто именно. Они как-то вычислили, объединились и идут сейчас по моему следу. Они уже были там, где я жил раньше. Они близко.
— Ну, может, всё не так плохо, Джозеф? Может детки просто хотят познакомиться со своим папочкой? — бармен пытался пошутить, но, уже сказав, понял, что получилось издевательски. Старик бросил на него затравленный взгляд и ничего не ответил. Чтобы сгладить неловкость бармен попытался перевести разговор на другую тему:
— Кстати, ведь у вас уже, наверно, должны быть и внуки?
— Конечно, — откликнулся сразу старик. — Я знаю уже как минимум о пятнадцати, а на самом деле, думаю, намного больше. За ними уже трудно уследить.
— Так сколько у вас всего потомков?
— Я говорил вам, что часть из них я не знаю и никогда не узнаю, но думаю, что на круг уже точно больше сотни будет, — ответил старик, немного повеселев. — Вот что такое бессмертие!
Он попросил ещё виски. Бармен налил, но про себя решил, что это последняя. Старик, видимо, тоже подумал об этом, потому что, выпив залпом, рассчитался и заторопился:
— Я, пожалуй, пойду. Спасибо вам, Виктор.
— Вы хотели ещё рассказать про гениальный ход, который вы придумали, — напомнил бармен, которому всё-таки хотелось дослушать историю до конца.
— Завтра, завтра я зайду и всё расскажу, — старик был уже у дверей.
5
Он не зашёл ни завтра, ни послезавтра. На третий день бармен, у которого, несмотря на всё недоверие к рассказам этого нелепого чудака, всё же осталось какое-то неловкое чувство чего-то незавершённого, решил зайти к нему сам. После работы, прихватив с собой пару сэндвичей и бутылку того кукурузного виски, которое нравилось старику, он поднялся по грязной лестнице на третий этаж дома, где тот жил. На звонок никто не ответил. Виктор толкнул дверь, та оказалась незапертой, и он осторожно, прислушиваясь, вошёл в квартиру. Там ярко горела та же голая лампочка, стояла та же обшарпанная мебель, и никого не было. Стена над столом была пуста. Она вся была в мелких дырочках от кнопок и заляпана пятнами скотча, которым старик крепил фотографии. Виктор прошёлся по комнате. Заглянул в стенные шкафы — пусто. На кухне, в туалете — пусто. И никаких следов того, что кто-то здесь жил всего несколько дней назад. Он открыл по очереди все ящики стола и в одном обнаружил пачку газетных вырезок. Часть из них была из разделов знакомств и разделов брачных объявлений, вырезанных, а иногда и просто грубо вырванных из разных газет. Некоторые объявления были обведены, некоторые перечёркнуты. Были разрозненные заметки и из других разделов. Одна вырезка привлекла его внимание, и он прочёл её. Было неясно, из какой газеты она — название было отрезано. Даты не было тоже. Он сел на стул, закурил и прочёл ещё раз.
«Скандал в центре по искусственному оплодотворению. После проверки, проведённой по жалобе одной из пациенток, обнаружилось, что больше половины образцов спермы, использовавшейся для оплодотворения и по документам принадлежащей разным донорам, на самом деле принадлежит одному и тому же мужчине. Полиция сейчас пытается выяснить, кто был этот человек и как он или его сообщник смогли подменить донорский материал. Сколько женщин было оплодотворено спермой данного донора — не разглашается. Но, по самым скромным подсчётам, таким образом могли появиться на свет не один десяток детей».
6
Вторник у меня в баре самый спокойный день. Уж и не пойму, с какой стати. Может, те, кто в воскресенье погуляли, как следует — в понедельник опохмелились и, наконец, работать начали — не знаю, но факт. Так что и в этот народу почти не было. Два-три постоянных посетителя забежали принять свою ежедневную дозу, да швейцар из соседней гостиницы зашёл после смены — рассказать последние отельные байки. У них вечно что-нибудь происходит: то постоялец кучу шлюх приведёт, и они на весь этаж гулянку устроят, то ревнивый муж жену с любовником выследит и в дверь номера с пистолетом ломится. А может, он всё это придумывает от скуки — не исключено. Но рассказывает смешно, и весь
