нас вечер, — ответил тот буднично.
— Я из другого мира, — пожал плечами мужчина. — Там сейчас утро.
В самом конце коридора располагался, пожалуй, единственный в этом «муравейнике» проём, огороженный дверью.
— Ну, а здесь будет жить будущий Инкрим.
— Как ме плохо, — Фреда мутило. Он дёрнул ручку и дверь сорвалась с петель.
— Не волнуйтесь! Оно так и было. Сколько себя помню, она никогда не пребывала на петлях. Зато за ней, — Мэй отодвинул бесполезный кусок дерева и провёл гостя внутрь. — Открывается чудесный вид.
Только одна вещь не разочаровала в этих апартаментах — вид из окна. Он и вправду был сказочен. Последние лучи солнца падали на холмы, что не потеряли сочности даже в угасающем свете. Чуть ближе, в низине, под холмом, на котором стояло чудное сооружение из домов, качались кроны деревьев. Тёмное «озеро» леса.
— Мне в детстве всегда хотелось туда прыгнуть, — признался Мэй, глядя на лес. Фред заметил, что заикание у смотрителя пропало. Видимо, тот уже не волновался. — Ну, ладно. Как освоитесь, милости прошу на кухню. Вы помните, где она находится? Там вас ждёт незабываемый ужин в компании тёти Варавит и меня. Увидимся!
Нет, не ужинать хотелось Фреду, хотя живот и урчал диким зверем. Впервые за весь сегодняшний сумасшедший день ему захотелось вернуться обратно, в Мир Полярной Звезды. Безумно, неистово, захотелось курить. Наивно полагая, что больше ни одна ниточка не тянет его в прошлое, Фред забыл о своей привычке, которая стала для него болезнью. После того, как вылечился от наркозависимости, что едва не стала пагубной, он выкуривал по две пачки в день. Теперь ему не хватало табака и дыма, чтобы вновь стать человеком.
Однако он всё-таки принёс своё тело на ужин. Трапеза проходила не в общей столовой, а в небольшой кухонке, в тесном кругу. Стол выдвинули на середину и принесли четыре стула. Обещанная компания, а также ещё несколько служителей Культа, суетились и переговаривались полушёпотом. На столе горели лампады, освещая глиняные тарелки и деревянные столовые приборы. Не хотелось думать ни о чём плохом. Хотелось расслабиться и радоваться мелочам — предстоящему горячему ужину, людям, незатейливой беседе.
Глядя на огоньки лампад, Фред ощутил лёгкую тревогу. Ему захотелось сохранить в сердце эти огоньки, эту кухню и, самое главное, Мэя, Варавит и других едва знакомых людей из другого мира. Он боялся, что свечи погаснут, исчезнет свет, и он — Фред — окажется на скамейке под дождём, в парке, а рядом будет бомж, и этот бомж будет рыться в его чемодане. А дальше всё будет прозаично и жестоко: бродяжничество, наркотики, тюрьма.
Но здесь и сейчас, ему было тепло. Ушли даже мысли о табаке. Тётя Варавит, на смеси английского и другого — непонятного — языка, рассказывала истории. От милых и житейских до жутких. Кое-что, обрывками, доходило до Фреда и он смеялся вместе с остальными.
В углу сидел молодой парнишка, похожий на Мэя.
«Младший брат?»
Догадка Фреда подтвердилась — брата звали Теуш. Это он играл загадочный струнный перебор. Имя парня означало «зола». Парень был из молчаливых.
Теуш оборвал игру и, отложив инструмент, уставился на Фреда.
— Русе? — спросил он, прищурившись.
— Чего?
— Он спрашивает... — Варавит засмеялась. — Нет, Теуш, он не русский. Он — американец.
— Канадец! — поправил Берроу.
— Ду шприхст энгелиш, — выдал парень. — Нихт канадиш, одер?
— В смысле? Канадского языка вообще нет. Мы все по-английски говорим. Ну, как все... многие.
— А! Сэ клэр, сэ клэр, — покивал Теуш, как будто что-то понял, и продолжил играть.
— А вы где так английскому научились? — обратился Берроу к хозяйке.
— Преподаю наблюдателям языки, — скромно призналась Варавит. — И не только наблюдателям, — она посмотрела на племянников. — Я знаю больше тысячи языков.
— Сколько?!
— Ой, да я не считала, не могу сказать точно, — смутилась Варавит, хотя было видно, что ей приятно. — Правда, некоторые мои ученики путаются, — она с доброй усмешкой покосилась на Теуша, и тот на минуту отвлёкся от своей лютни. — Правда Теуш?
В ответ, музыкант выдал некую причудливую смесь английского, немецкого и русского с французским акцентом.
— Это он так шутит. Но не думайте, что Теуш какой-нибудь слабоумный. Он очень способный ученик. Знает до сотни языков. И, конечно, иногда путается, — Варавит погасила несколько свечей и аккуратно сложила их в ящик. — Фред, вы не против?
— Так даже лучше.
Варавит о чём-то ненадолго задумалась.
— Я не верю, что вы здесь, — она ласково посмотрела на Фреда и погладила его по руке, словно чтобы убедиться, что перед ней живой человек. — Вас искали сорок лет.
— Сорок лет?!
— Искали и до этого, — поправил тётю Мэй. — Сорок лет назад поиски сузились до Мира Полярной Звезды.
— Тогда у нас работа и закипела, — сказала увлечённо Варавит. — Я поняла, что надо изучать английский. Ведь это самый популярный язык в вашем мире. Ещё я учила китайский, арабский и хинди. На случай, если вы родитесь китайцем или индусом.
— Такая вероятность была? — засмеялся Фред.
— А что, вполне! Учитывая уровень их населения. А если
