Второй учитель. Ну, потому что на Старшего Учителя это чудо совершенно точно не тянуло. Это был… ну не мальчик, но мужчиной я бы этого худосочного подростка точно не назвала. И в чем там жизнь вообще теплится? Он тоже рисинки считает? Хотя Таке обмолвилась, что учителя только что вернулись из мира людей. Может быть и Шиджеру Дзиро испытывает энергетическое и магическое истощение? Тонкий подбородок, довольно большие выразительные глаза, узкие руки и ноги, похожие на веточки, да и коленки у него наверняка под одеждой острые, и об них можно порезаться. Вот совершенно этот подросток не тянет на защитника, могучего девятихвостого лиса и прочая, и прочая.
— Садитесь уже, — махнул рукой Кио, и первый сел в одно из кресел.
А вот Шиджеру ничего не сказал, только плавно и мягко опустился на соседнее кресло. И оба они принялись нас с Рен разглядывать. Я вот просто ощущала этот взгляд, который скользил, изучая нас от кончиков ушей и до кончиков хвостов.
Вот в этот раз оба учителя не демонстрировали свои девять белоснежных хвостов. Видимо, в прошлый раз Кио петушился и красовался. Поэтому и демонстрировал нам их. Сейчас же все было очень тихо. Только и было слышно, как Таке и Юри ставят на стол разные пиалы и тарелочки со вкусностями, на которые мы с Рен даже и не смотрели.
Мы с ней заранее это обговорили и обсудили. Демонстрировать то, что мы голодные, совершенно точно не следовало. Не знаю вот почему, но не следовало.
— Кто из вас приманил Нингё? — спросил Кио после того, как тщательный осмотр закончился.
— Мы не приманивали, — не поднимая глаз сказала Рен.
И это тоже мы с ней обговорили. Мы ничего не делали и никого не приманивали, и шары в него не пуляли. Мы только оборонялись, а тот русал… или тритон… Ну, в общем, Нингё сам. Что сам? А всё сам!
Наступила оглушающая тишина, но потом вдруг вмешалась Юри. Рыжая лисичка сказала томным чарующим голосом:
— Что там было на вашей последней вылазке? Этот бой был сильно кровавым?
Кио повернулся к ней и пустился в длинный рассказ. О том как они выступили, потом оборонялись, потом попали в засаду. О количестве воинов, о наличии того или иного вооружения у противника и превосходстве в целом над людьми. Было… скучновато. Скажем прямо, рассказчик он так себе. Сухо, безэмоционально и неинтересно. А еще я и половины не поняла. Кто с кем дрался? А зачем? А мирно все решить было нельзя? Что касается оружия, тут я вообще очень много слов не знала. Но слушала я очень внимательно, потому что в моем случае информация любая важна и то, что непонятно сейчас, завтра может спасти мне жизнь.
На еду мы с Рен не смотрели, я только и взяла пиалу со сладким супом и иногда делала малюсенький глоток. Точно такую же чашу я вручила Рен. И та аккуратно подносила ее к губам.
Снова воцарилась тишина, при этом Шиджеру так рта ни разу и не открыл. Он ничего не сказал и к угощению не притронулся.
— Хорошо. Кто в Нингё лисий огонь бросил? — вдруг ласково сказал Кио и в упор посмотрел на меня.
Я в этот момент неосторожно подняла взгляд, чтобы встретиться с ним глазами.
— Я испугалась. И из меня вырвался огонь. Я не знаю, как, — тихим голоском промямлила я, опуская глаза.
Снова воцарилась тишина, а потом Кио сказал:
— Это лож, и ты прекрасно это знаешь. А если я тебя сейчас испугаю, ты сможешь снова его зажечь? — и снова этот проникновенный ласковый голос.
Он, вполне возможно, мог бы меня заворожить, и я бы с удовольствием ему бы все рассказала. Вернее, не я, а та Аика, что была до меня в этом теле. Меня же задушевно с ним поговорить совершенно точно не тянуло. Потому что это … лис. Хитрый, умный и, вот мне почему-то кажется, совершенно не дружелюбный.
— Я не знаю, — ответила нейтрально я.
Складывалось ощущение, что я иду по тонкому лезвию боевой катаны, которую они совсем недавно упоминали. И этот вид оружия, напоминающий нашу шашку, мне был известен.
— Хорошо, — снова ласково согласился он, — А сколько тебе лет девочка?
Осторожность и осторожность! Я поняла, что лисицы чувствуют ложь. Просто как-то её унюхают и могут распознать. И вот что я могу сейчас ответить? Мне двадцать? Столько, сколько было той Аике? А если мой мозг думает иначе? А если окажется, что мне вовсе не двадцать, а он это учует? Что будет тогда?
Привычка затягивать с ответом на любой вопрос и сейчас мне помогла, потому что лишний раз поднимать глаза и что-то говорить было нельзя.
— Ей двадцать, Учитель Сабуро, она самая младшая. А Рен старше ее на шесть или семь лет примерно, может чуть больше, — ответила за нас рыженькая Юри все тем же медоточивым голосом.
Самое главное, что с нами и с остальными она таким вот голосом не разговаривала.
Я знала, что мне двадцать, и это у лис приравнивалось к нашим, человеческим, пятнадцати. Ну, а Рен было около шестнадцати. Это все примерно, потому что если ты бессмертная и твоя внешность не сильно и меняется, то и за возрастом ты следишь совершенно по-другому.
— И откуда в двадцатилетней лисе мог взяться лисий огонь? Да еще в таком количестве? Еще в то, что он появился у вот этой второй, Рен, кажется, я мог бы с трудом, но поверить. Но у тебя он откуда? — и я буквально кожей ощутила пристальный взгляд Кио на своем лице.
Я сцепила зубы и молчала, уставаясь в пол. Рядом молчала Рен. И тут я почувствовала, как она осторожно пододвинула руку и пожала мою ладонь. Наши руки были скрыты длинными полами одежды, и этого пожатия никто не увидел, но я ощутила поддержку. Мы выстоим.
— Кажется это твой розовый браслет нашли Псы-инугами тогда в лесу? Когда был мощный выброс энергии? Я ведь не путаю девочка? — ласково спросил Кио.
Уверена, что он и так это прекрасно знал и совершенно точно не путал. Но ему нужно было втянуть меня в разговор и добиться ответа, вовлеченности. Я молчала. И это тоже защитная реакция. Мне вот совершенно ни к чему что-то кому-то объяснять и оправдываться. Потому что все равно не поможет.
Была в моей той, другой, жизни ситуация, когда крепко сжатые губы и молчание спасли меня из очень неприятной ситуации. Да, бывает так, что лучше
