бы сохранить тайну. Но я подозревала, что Бастиан сам разберется с этим, не привлекая свою семью.
— В чем подвох?
Честно? Мне было все равно, но я знала, что моя семья будет в курсе. Я также знала, что Дамиан может попасть под перекрестный огонь, если все будет сделано неправильно, но я должна была довериться своей интуиции и позволить Бастиано разобраться с этим.
— Будут последствия, если ты не справишься с этим.
Бастиан кивнул и ушел с Арианой, оставив меня наедине с Дамианом.
Я почти жалею, что они не ушли.
ГЛАВА 12
Тот ненавистен мне, как врата ненавистного ада, Кто на душе сокрывает одно, говорит же другое.
Гомер
ДАМИАНО ДЕ ЛУКА
Я сделал шаг к Рен, глаза сузились, а горло перехватило.
— Ты была здесь ради меня. Прикрывала меня.
Я никогда не привыкну к тому, что у меня есть человек, на которого я могу рассчитывать, что он всегда позаботится обо мне. Мы могли быть лучшими друзьями или злейшими врагами, и я знал, что Рен прикроет меня. Это должно было быть приятным, а не горько-сладким, но у нас никогда не было жизни по шаблону.
Рен убрала пистолет в кобуру и покачала головой, и я не был уверен, разозлило ли меня ее отрицание или обрадовало.
— С чего ты взял?
— Ты приставила пистолет к Ариане, угрожала застрелить ее, потом угрожала застрелить Бастиана. Но не меня.
Мой гнев на нее за то, что она бросила меня десять лет назад, ослаб, и, черт возьми, я снова захотел ее. Назовите это отцовскими проблемами, но я неравнодушен к людям с чистыми сердцами, как у нее. Это была та девушка, в которую я влюбился. В ту, что влюбляла, с оружием в руках, с расчетливыми глазами, всегда защищая меня, даже когда я в этом не нуждался. Как я мог не хотеть ее? Найдите мне мужчину, способного устоять перед ней, и я найду вам участок на берегу моря в Оклахоме.
Она пожала плечами, такая милая маленькая лгунья.
— И?
Она хотела отвести глаза. Я видел это желание в напряженных краях ее взгляда. Но я всегда умел преодолевать ее барьеры, и ей предстояло еще одно испытание, если она решит, что я не готов сделать это сейчас.
Рен подняла подбородок.
— Ты не представлял угрозы.
— А я представляю, принцесса. — Еще один шаг, и я прижал бы ее к стене. — Я самая большая угроза, которую ты когда-либо встречала.
— Как это?
— Потому что ты достаточно заботлива, чтобы спасти меня.
— Тебя не нужно было спасать.
— Нет. — Я сделал последний шаг, прижав ее к кирпичам. Она могла бы уйти, но даже не попыталась, и я поднял руки по обе стороны от ее лица, пока мои ладони не коснулись поверхности, и заключил ее в клетку. — Но ты все равно это сделала.
— Я рыцарь в сияющих доспехах, помнишь? — Она могла сколько угодно прятаться за своей бравадой. Меня это не обмануло. Черт, ее глаза опустились к моим губам. Нуждающиеся. Голодные. Нетерпеливые. Я мог быть спокоен, зная, что ее желание ко мне никогда не ослабнет.
Я покачал головой.
— Не делай этого.
Сегодня я был готов возненавидеть ее. Но она была здесь, и я увидел ту самую девушку, в которую влюбился. Бесстрашную девушку, которая всегда прикрывала мне спину. Я не ненавидел ее. Более того, я не мог не желать ее.
Она прижалась ко мне, и я подозревал, что она даже не осознает, что сделала.
— Что?
— Не делай из этого шутки. Это не шутка.
— Ты должен был злиться на меня. — Ее брови нахмурились, а полные губы разошлись.
Мне захотелось укусить ее.
Но я посмотрел на ее руку, и это проклятое кольцо дразнило меня.
— Да.
— Я должна ложиться спать с "руками, которые чешутся от желания доставить себе удовольствие при воспоминании о тебе". Помнишь?
— Так и будет.
Я наклонился и вдохнул ее ванильный аромат. Она все еще пользовалась тем же шампунем. В этом не было никакого смысла, но это было похоже на победу, и я воспользовался возможностью запомнить ее запах заново.
Она наклонила подбородок и встретила мой взгляд.
— Так почему ты так близко, что я чувствую твое дыхание на своих губах?
Хороший вопрос.
Двое могли бы сыграть в игру на уклонение.
— Ты собираешься сказать мне, почему ты здесь?
— В Нью-Йорке или в этом переулке?
— И то, и другое.
— Чтобы представлять…
— Принцесса.
Она приводила меня в ярость, но я все еще нуждался в ней. Если бы это была похоть, я мог бы уйти. Но это было не так. Это было почти десятилетие подавленной боли, вспышка истории и будущее, которого у нас не было, потому что она сбежала. Я не мог сказать "нет", потому что, как только я снова увидел ее, я понял, что мне все еще не все равно.
Ее спокойный фасад начал рушиться.
— Я здесь, чтобы представлять Ви…
— Рыцарь. Прекрати нести чушь.
Она закрыла глаза, но я знал, что она не может бороться с воспоминаниями, потому что я тоже не мог. Они окружили нас, заманивая в ловушку, пока мы не задохнулись в своем прошлом.
— Перестань задавать мне эти вопросы.
— Просто ответь на один: почему ты спасла меня сегодня ночью?
Скажи это, Рен. Я не могу, так скажи за меня.
— Я не спасала тебя. — Ее глаза распахнулись, и меня встретил янтарь. Этого взгляда было достаточно, чтобы угасить мою надежду, пока она опускалась в желудок. — Я не сомневаюсь, что ты справишься сам. Я беспокоюсь только за них.
Она снова это делала. Пыталась сделать все так, чтобы это было не так страшно, как на самом деле. Но ее слова отдавались эхом, как далекое воспоминание, которое я не должен был забывать.
Я вскинул бровь.
— Правда?
— Они слабые… но ты не такой. Правда, Дама?
Господи.
Она пошла туда.
Она обратилась к словам нашего прошлого.
Это было доказательством того, что какая-то ее часть все еще хотела меня, и я мог с этим смириться.
Но я хотел уйти. Я хотел улететь на противоположный конец земли и жить там, где Рен и наши воспоминания не тронут. А еще мне хотелось взобраться на скалы. Подняться по каньону между нами, несмотря на его зазубренные, самоубийственные гребни, и добраться до другой стороны. Ту сторону, где я мог бы наклониться вперед, поймать ее губы между своими, и она растаяла бы под моим прикосновением, как тогда, много
