Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
(некоей субстанции, которую Колян с друзьями не гнушались употреблять в романтические 90-е) «Выпили розовой воды и не заметили: беда кралась за нами в виде ног» до критики рэпа – «до чего же он нелеп – русский рэп». Были там и издевательские каверы на «Ласковый май» и Тыниса Мяги, и какие-то уж совсем авангардные треки. Но в основном – суровая правда Колиной жизни, жизни ленинградского маргинала, тунеядца и алкоголика, которая и раньше проглядывала в его (и Максовской, и Сантёровской, и даже Соболевской) лирике, а теперь вот просто забила фонтаном спирта «Рок-н-Ройяль».
«Поступайте в наше ПТУ», «…по детскому саду гулял пэтэушник», «…его убили в этой драке ножом, а он был совсем ни при чем», «…в городе работает преступная группа – еще шесть трупов», «…жизнь растянулась, как сопля, из потолка растет петля», – все это роскошество было тщательно разобрано на гармонии и положено на прекрасные, почти битловские мелодии. В лице Конвисера Коля обрел не только верного пажа-бутылконосца, но и соратника по любви к мелодике, распевкам и красивым проигрышам на клавишах и акустической гитаре. Никаким панк-роком в новых альбомах «Бригадного Подряда» даже не пахло. Никаких тебе «Мяу-мяу-мяу», никакого «Мордобоя», «Ленин с нами», «Политики КПСС» и «Хундыр-Мундыр-Йохарлы». Была, правда, песня про навозных мух и разные сорта говна, но это скорее было исключение из лирического ряда. И что дальше? А ничего. Полный возврат в дорокклубовские времена. Альбомы нигде не вышли. Распространялись по старинке, переписыванием с кассеты на кассету. Сантёр ушел из школы в бандиты (извините, в бодигарды). Студент Конвисер синячил с бывшим королем панк-рока Михайловым и сантехником Васильевым, которые, напиваясь, доводили его до слез своим кухонным антисемитизмом. «Бригадный Подряд» поминался теперь исключительно у купчинских пивных ларьков. На покупающего пиво из-за угла выскакивала растрепанная булгаковская парочка – огромный спившийся Элвис Маккартни и начинающий синеть Вуди Аллен и наперебой тараторили:
– Помнишь Ленинградский рок-клуб? «Кино», «Аквариум», «Зоопарк», «Бригадный Подряд»! Знаешь? Уважаешь? Добавь на пивко, мужик!
Мы с Сантёром к этому времени обзавелись семьями. Сантёр, кстати, познакомился со своей будущей женой благодаря разыгранной с Колей сценой спасения барышни от хулигана. Хулиганом был Михайлов, а спасителем Сантёр, естественно. Мы растили детей и старались выжить. Нам было не до музыки. К тому же в 95-м мы рассорились после досадного случая. И все-таки, когда я в 29 лет созрел, чтобы записать альбом на свои стихи, я первым позвонил Лукьянову и предложил ему сочинить музло, как в старое доброе. Писать альбом я собирался по-взрослому, на студии «Инди» у легендарного Коли Гусева, музыканта «Странных Игр» и «АВИА». Сыграть музыкальные партии были готовы Юра Соболев, Федя Лавров, Дусер – замечательные музыканты и мои добрые товарищи. Я радостно предвкушал запись своего первого альбома.
Одни за бугор, другие в торговлю,
бегут от реальности все!
А я занимаюсь пивною любовью
во всей ее пьяной красе.
Пивные моря не наносят на карту.
они в наших душах живут,
и плещутся желтой волной они в марте
и летом опять окунуться зовут.
Пивные моря населяют селедки,
вареные раки, лещи и снетки,
в глубинах клокочут источники водки
и тухнут утопшие наши братки.
В любую погоду сезон открываю,
ныряю в родимое вниз головой
и в собственной ванной гляжу, как всплывает
довольный собой и пивом живот.
Антон Соя
И что вы думаете? На первую же сессию вместе с Сантёром заявились тихие зайчики Михайлов и Конвисер, и начался их обычный алко-балаган. Коля был мил, почти трезв, и любезно предложил исполнить мои песни на записи. Петь-то я предполагал сам, но куда мне было до Коли. Могучий свой талант он еще не пропил. Соблазн был велик, и я согласился. Могу сказать одно – было весело. Особенно веселился Коля Гусев. Мелодии придумывались и партии раскладывались прямо в студии, где царили полная анархия и адский дурдом. Гусеву казалось, что получалось нечто похоже на его любимых «The Cars». А я, недавно переслушав материал проекта «Тося и Больные», понял, что больше всего это похоже на «The Pixies», которых я тогда еще слыхом не слыхивал. Конвисер притащил на запись своих знакомых школьниц – Катю и Надю, типа на подпевки, и они придали альбому дополнительных ярких красок. Записали мы кучу песен на мои стихи. Потом Коля, которого я пару раз уже успел выгнать с записи за пьянство и снова простить, каким-то непостижим образом прогнул меня на запись старых подрядовских песен и каких-то своих новых хитяр.
Материала получилось аж на два альбома. Но альбом проекта «Тося и Больные» под названием «Абрахам» так и не вышел в свет. Потому что все, что мы записали, по каким-то неведомым мне тектоническим причинам вдруг стало называться «Бригадный Подряд». Да, да, именно так. Как я в это вписался? Не могу вспомнить. Энтузиаст хренов. Ну и тщеславие, конечно же. Видимо, мне очень хотелось, чтобы мои песни зазвучали со сцены. Еще Сантёр был весьма убедителен в своих аргументах, обещая жестко держать Колю и Конвисера в ежовых пацанских рукавицах. В который раз мы наступали на те же грабли. Давно пора было понять: любой музыкальный проект, в котором принимал участие Коля Михайлов, автоматически становился «Бригадным Подрядом».
Тридцатилетний, сильно побитый жизнью клоун-алкоголик проснулся от летаргического сна и снова вышел на сцену, потащив туда Сантёра и Конвисера. Соболев возвращаться в группу и играть с Михайловым категорически отказался, хотя и отметился на записи (как, впрочем, и на Rock-n-Royal). Альбом решили назвать «Восставшие из зада», но вовремя одумались и назвали «Худшее». Мы с Сантёром сами сделали оформление для кассеты из какой-то немецкой порнооткрытки. Из забракованных остатков наших безумных сессий с Гусевым получился еще один альбом – «Сине-Бело-Голубой». Песни пошли в народ. Но самое ужасное, что я теперь чувствовал ответственность за этих упырей, я стал Франкенштейном, забивающим концерты своему чудовищу.
Иван Факов любил к пиву раков.
Любил к ракам пиво, любил пожить красиво.
Иван Факов любил махать лопатой,
Работал за троих и ненавидел экскаватор.
И если с Ваней этим кто-нибудь встречался —
Ваня не стеснялся, а тут же представлялся:
Иван…
Факов,
Факов,
Факов,
Факов…
Иван Факов любил попеть романсы.
Особенно про панков эпохи декаданса.
Иван Факов любил носить кальсоны —
Поверх любой одежды, чтобы
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
