делает шаг назад. Я вижу, как она дрожит, ее глаза расширены, а руки крутятся перед ней.
Я быстро пересекаю комнату и иду к ней. Я хочу спросить, все ли с ней в порядке, но это сложный вопрос, на который сейчас невозможно ответить.
— Кто-нибудь поднимается так поздно? — Тихо спрашиваю я, оглядываясь на дверь. Белла качает головой, ее зубы беспокоят нижнюю губу.
— Габриэль, что ты…
— Пришел вытащить тебя отсюда. У меня есть план. Но мы должны быть очень осторожны и очень тихи. И мне нужно прикоснуться к тебе. — Я протягиваю к ней руку, давая ей мгновение, чтобы сказать «нет». Но она лишь тяжело сглатывает и кивает, ее глаза становятся круглыми от страха.
Ненавижу видеть, как она боится. Но в этот конкретный момент ее страх полезен. Если нас кто-то поймает, мне нужно будет показать, что я веду ее куда-то против ее воли, а это возможно, только если она выглядит испуганной.
— Скоро ты будешь в безопасности. Просто следуй за мной. — Я протягиваю руку и хватаю ее за плечо чуть выше локтя.
— Габриэль, нет, — вздыхает она, качая головой и слегка отстраняясь от моей хватки. — Ты не должен был приходить…
— Я знаю. Но теперь я здесь. Белла, мы должны идти…
— Нет! — Она шипит это слово, трясет головой еще сильнее, и я чувствую, как по ней пробегают мурашки, как напрягается каждый ее мускул, словно только это и удерживает ее от падения в обморок. — Я должна остаться. Если Игорь узнает, что я пыталась сбежать… если я уеду, он причинит вред тебе, и детям… он угрожал Сесилии… — Слова вырываются из ее уст дрожащим шепотом, и я вижу, как на ее глаза наворачиваются слезы.
— Я не уйду без тебя, Белла. — Я поднимаю руку и беру ее подбородок в одну руку, глядя ей в лицо, мое сердце колотится, когда я отчаянно пытаюсь заставить ее выслушать меня. — Я уже здесь. Если мы и дальше будем стоять здесь, и спорить, я умру. И Игорь тоже на тебе отыграется. Мы должны двигаться, иначе он причинит вред нам обоим.
Что-то в этих словах выбило из нее страх. Она тяжело сглатывает, ее глаза быстро осматривают мое лицо, а затем она кивает.
— Хорошо, — шепчет она, ее голос дрожит так сильно, что слово трещит и обрывается на полуслове. — Габриэль…
— Мы поговорим после того, как вытащим тебя отсюда. Просто иди за мной, — повторяю я, нежно проводя большим пальцем по ее локтю, пока тяну ее вперед. У нас нет времени терять время, но я не могу вынести, как она дрожит, когда я прикасаюсь к ней.
Мы просто должны выбраться. Вот и все. Я не могу позволить себе представить неудачу. Я должен вытащить ее отсюда. Это единственный исход, о котором я могу позволить себе думать, как о возможности.
Я медлю у двери, прислушиваясь к шагам. Я ничего не слышу, кто бы ни поднимался по лестнице, он, должно быть, прошел мимо или спустился обратно. Постояв еще немного, я открываю дверь и выхожу в коридор, по-прежнему держа Беллу за руку.
Вход в винный погреб находится на нижнем этаже, слева от дома. Я бодро провожаю Беллу по лестнице, следя за тем, чтобы никто не проходил мимо. Я вижу горничную, которая бросает взгляд в нашу сторону, но тут же опускает глаза и проскакивает мимо, явно не желая вмешиваться в дела Беллы.
В парадном фойе пусто. Я поворачиваю Беллу налево, направляясь к двери, ведущей в винный погреб, и почти сразу же сталкиваюсь лицом к лицу с высоким, громоздким мужчиной в черной форме, его светлые волосы коротко подстрижены почти под ноль.
— Ты. — Он произносит это слово с густым русским акцентом. — Куда ты ее ведешь?
Это не один из тех, кто приходил с Игорем ко мне домой. С этим я могу справиться.
Моя рука крепко сжимает руку Беллы. Я не решаюсь оглянуться на нее, чтобы посмотреть, какое у нее выражение лица, но у меня такое чувство, что оно достаточно испуганное, чтобы продать то, что я собираюсь сказать.
— Пахан хочет ее видеть. Я отведу ее к нему.
Глаза охранника сужаются.
— Апартаменты пахана наверху. Зачем тебе нужно приводить ее сюда?
— Он попросил, чтобы она принесла с собой бутылку вина. — Я пожимаю плечами, как будто это не имеет для меня смысла, но не мне задавать вопросы. — Сказал, чтобы она сама выбрала. Он хочет знать ее вкус. — Я смеюсь, ухмыляясь другому охраннику, как будто мы делимся частной шуткой. Внутри у меня все сводит от этой лжи, от того, что я высмеиваю женщину, которая стала мне так дорога, даже если это делается ради ее же безопасности.
Охранник долго смотрит на меня, словно пытаясь понять, лгу я или нет, может быть, я веду Беллу в винный погреб для собственного удовольствия. Или пытается вспомнить, узнает ли он мое лицо. Последняя мысль снова заставляет мое нутро скрутиться, но я сохраняю спокойное выражение лица, стараясь не показать этого.
Я вижу, что он взвешивает необходимость проверить мои слова и потенциальные последствия задержки Игоря, если я говорю правду. Наконец охранник пожимает плечами.
— Не заставляй его ждать — говорит он и проталкиваясь мимо меня, и бодро шагая прочь.
Мое сердце бьется о ребра, и мне приходится бороться за то, чтобы не выдохнуть с облегчением. Вместо этого я тяну Беллу вперед, к двери, ведущей в винный погреб, и ускоряю шаг. Теперь, когда кто-то узнал о лжи, время идет быстрее, чем раньше. Если охраннику придет в голову пойти и проверить хоть что-то, то погоня начнется уже через несколько минут.
— Нам нужно спешить, — тихо бормочу я, ведя Беллу вниз по ступенькам, в темный винный погреб. Я запомнил путь к черному входу и веду ее через стеллажи к заднему левому углу комнаты. Она идет очень близко ко мне, почти касаясь, и мой пульс подскакивает в горле, ускоряясь от ощущения ее тепла рядом со мной.
Над нами раздается быстрый топот шагов.
— Черт, — вздыхаю я, идя быстрее. Мы оказываемся в нескольких футах от черного входа, и я веду Беллу вверх по ступенькам, толкая тяжелую дверь, и мы спешим выйти во влажный ночной воздух. Дверь тяжело закрывается за мной, звук становится некомфортно громким в тишине вечера, но я не отпускаю ее руку.
— Нас ждет машина. Следуй за мной. Они будут прямо за нами.
Белла издает придушенный звук, но я чувствую, как она ускоряется, держась за мной, пока
