когда я собираюсь стучать. С чего начать разговор? Что говорить? Я об этом совсем не думала, когда так уверенно шагала в номер к Дамиру.
Но я набираюсь смелости и стучусь. Затаив дыхание жду. Тишина. Секунда, две, три… Поднимаю руку, чтобы повторить, как передо мной распахивается дверь. Дамир, увидев меня, удивляется, а после хмурится. Не рад, что я пришла?
— Поговорим? — тихо спрашиваю, он несколько секунд думает, а после пропускает меня в номер.
Я вхожу, чувствуя напряжение в воздухе. Дверь за мной захлопывается. Мы стоим напротив друг друга, словно готовы к столкновению.
— Что ты здесь делаешь? — его голос звучит резко и неприятно колет.
Сердце сжимается, а руки начинают дрожать от нервного напряжения. Я знала, что этот разговор не будет легким, но не ожидала такой агрессии. Нужно брать себя в руки, выпрямляюсь и смотрю на Дамира, с гордо поднятой головой.
— Пришла поговорить.
Дамир думает. Я смотрю на его лицо, пытаясь разгадать мысли. Не понимаю, неужели он ничего не хочет узнать о ребенке? Мы вместе провели столько времени, планировали будущее, а теперь он стоит передо мной, словно это ничего не значит. Или испугался ответственности? Так, нам от него ничего и не нужно. Мои мысли скачут в разные стороны, пытаясь собраться воедино.
— О чем? Пришла признаться в том, что сделала? Это было несколько лет назад, избавь меня от этого, — Дамир рычит, его взгляд готов испепелить все вокруг. Он безумно зол, это видно по тому, как тяжело дышит, сжимает и разжимает кулаки.
— Тебе правда не хочется узнать подробности? — вспыхиваю. Дамир своими словами делает больно. И понимаю, что, уйдя тогда, я сделала правильный выбор.
— Ты в своем уме, Милена? — он, как ураган оказывается очень близко. Смотрит сверху вниз, лицо выражает презрение.
— Я да, а вот ты явно не в себе, — волнение ушло, на его место пришла ярость. Как он вообще смеет так со мной разговаривать?
— А как я должен себя вести, когда спустя годы узнаю, что моя любимая женщина мне изменяла? — кричит Дамир, а мои глаза от каждого слова расширяются все больше. — Ответь!
— Ты что несешь? Кто кому еще изменил? — напряжение с каждой секундой растет и главное — не спалить тут все к чертям.
Я стараюсь сохранить спокойствие, но внутри бушует эмоциональный шторм. Мы смотрим друг на друга, словно два врага на поле битвы, готовых нанести сокрушительный удар.
— Не переводи стрелки. Я сразу понял, что та девочка, твоя дочь, только вот кто отец — для меня вопрос. Рома? — он кривит губы.
Стены комнаты кажутся сжимающими, словно хотят задушить меня своими бетонными объятиями. Воздух становится густым, тяжелым и я едва могу дышать.
— Ты идиот, Беркут! Ничего ты не понял! — в голове складывается пазл. Дамир все понял не так, именно поэтому днем ушел, и сейчас мы не понимаем друг друга.
— Тогда слушаю, говори. Кто отец Яны? — требует бывший муж. Между нами вспыхивает новый взрыв эмоций. Дамир в ярости швыряет стакан на пол, а я содрогаюсь от страха. В номере становится слишком тесно.
В голове мелькает мысль: уйти, уйти и больше никогда не возвращаться. Пусть он думает что хочет, я больше не желаю быть частью этой горящей бури. Но вместо этого, слова вырываются из меня и правда толкается наружу.
— Ты.
20 глава. Дамир
— Ты, — эхом раздается голос Милены, оглушая меня.
Я смотрю на бывшую жену и не могу поверить собственным ушам. Словно это шутка какая-то, очень неудачная. Потому что мне пиздецки хочется хорошенько встряхнуть Милену и потребовать объяснений.
Ее взгляд выражает боль и раскаяние. И я понимаю, что лучше мне сейчас уйти и хорошенько все обмозговать.
— Поговорим позже, — говорю первое, что приходит в голову.
— Дамир, я понимаю, тебе нужно время, но пойми меня правильно, — голос Милены дрожит. Я не выдержу, если она сейчас при мне заплачет.
Я ни черта не понимаю. Останавливаю поток ее слов жестом руки и покидаю собственный номер.
Прямиком направляюсь к Кириллу, благо он рядом. Без стука распахиваю дверь и заваливаюсь внутрь.
— Воу, воу, а если бы я был не один? — восклицает Кир, но видя мой растерянный взгляд, сам становится серьезным. — Разговор пошел не по плану?
— Налей, — киваю другу на мини бар, а сам падаю на диван.
В голове крутится признание Милены. Но я не могу в это поверить. У нас все было замечательно, мы любили друг друга, а потом она сбежала, да еще и беременная? Неужели я совсем не знал свою жену?
Встряхиваю головой. Кир протягивает бокал, я залпом осушаю содержимое.
— Повтори.
Я так сопьюсь. Но сейчас плевать.
— Может, притормозишь и расскажешь, что случилось? — говорит Кир, но наливает мне еще.
— Я отец, — запиваю слова виски, они горечью оседают на языке.
Мы с Миленой думали о детях, я делился с ней мечтами, что хочу двоих малышей. А она так подло лишила меня отцовства? Я поверить в это не могу. Может, она лжет, чтобы не казаться изменщицей? За эти годы я думал, что знаю Милену лучше, чем кто-либо другой. Видимо, я ошибся.
Пытаюсь разогнать облако мыслей и эмоций, которые бурлят внутри. Сердце колотится, словно хочет выскочить из груди, стараюсь сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Но дыхание не идет равномерно, и я понимаю, что эта новость потрясла меня до глубины души.
— Я знал! Я говорил! — выкрикивает Кирилл, словно я выиграл кубок мира по футболу. — Поздравляю!
— Ты дебил? — перевожу взгляд со стены на друга. — Это не может быть правдой.
— Кто из нас еще дебил. Яна — копия ты.
Устало откидываюсь на спинку дивана и не могу принять сказанное Миленой. Чувство предательства жжет в груди, словно раскаленный уголь. Это не может быть правдой, Лебедева не могла от меня уйти беременной.
— Мы с Миленой чем-то схожи, это не удивительно, — безэмоционально отвечаю.
Вспоминаю лицо маленькой девочки. У нее голубые глаза, как у меня. В этом есть наше сходство. У Милены и Ромы карие. Не могу поверить, что женщина, которую я так безгранично любил, могла меня настолько жестоко предать.
Да что там любил, я до сих пор без ума от Лебедевой. Стоило ей только появиться на горизонте, как все остальное стало неважным. Я отчаянно пытаюсь отогнать мысли о предательстве, но они настойчиво проникают в каждый уголок моего разума. Загадка Лебедевой и ее шокирующее признание ворвались в жизнь, сотрясая основы моей реальности.
— Катя подтвердила ее слова. Ты отец, — слова
