Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 21
Кронштадт, Исаакиевский собор, Императорскую публичную библиотеку и даже балет. В Царском Селе Шамиль был принят императрицей Марией Александровной и получил в подарок от Александра II саблю.
Местом почетной ссылки именитому пленнику выбрали Калугу, где для него был куплен лучший в городе особняк с садом. В нем Шамиль жил вместе со всем своим большим семейством – женами, сыновьями, дочерьми и внуками. В 1861 году в Парадном зале Дворянского собрания Калуги Шамиль вместе с сыновьями присягнул на верность российскому императору и был возведен в потомственное дворянство.
В 1869 году после многочисленных просьб Александр II отпустил Шамиля вместе с семьей в хадж в Мекку. Священные места Аравии на тот момент находились на территории Османской империи, и по пути туда Шамиль посетил Стамбул и побывал на открытии Суэцкого канала. Свой жизненный путь мятежный имам завершил в Медине. Он умер в Праздник жертвоприношения 4 февраля 1871 года и с величайшими почестями был похоронен на кладбище Аль-Бакия недалеко от могилы Фатимы – дочери пророка Мухаммеда.
Жена Загидат умерла в Мекке через три месяца после смерти мужа. Судьба сыновей Шамиля сложилась по-разному. Его любимый сын Гази-Мухаммад после похорон отца вернулся в Россию, но выхлопотал разрешение выехать обратно в Османскую империю, чтобы помочь Шуанат, оставшейся в Стамбуле, устроить жизнь на чужбине. Там он поступил на военную службу, получив чин дивизионного генерала. Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов Гази-Мухаммад вновь сражался с российской армией.
Младший Мухаммад-Шефи не изменил присяге на верность императору. Он стал корнетом Кавказского эскадрона Императорского конвоя, охранявшего царских особ. Дослужился до генерал-майора, побывал во многих странах Европы и на Кавказе, где лично отбирал молодых горцев в Императорский конвой. Его потомки по-прежнему живут в России и занимаются вполне мирным делом.
Джамалуддин – заложник Кавказа
Шла Кавказская война. 17 августа 1838 года, после 80 дней осады русскими войсками генерала Граббе ставки имама Шамиля на горе Ахульго, горцы выбросили белый флаг, и Шамиль в знак того, что прекращает сопротивление, выслал в русский лагерь в качестве заложника своего десятилетнего сына Джамалуддина. Самого же Шамиля взять не удалось. Только ему известными тропами он сумел уйти в горы.
Так старший сын имама попал в плен и на долгие годы стал заложником, или, как говорили на Кавказе, аманатом. На Востоке такая практика была обычной традицией, и сыновья правителей нередко становились аманатами в знак подтверждения чистых намерений своих отцов.
Генерал Павел Христофорович Граббе писал в своем дневнике: «Сын Шамиля девяти лет, бойкий мальчик, без робости распоряжается, как у себя дома». Почетного заложника отправили в Санкт-Петербург, где в его судьбе принял участие лично Николай I. Мальчика зачислили в Александровский кадетский корпус в Царском Селе, где учились дети дворян, потерявшие на войне родителей. Джамалуддину было позволено носить черкеску с кинжалом у пояса и самому определиться с выбором веры. Он мог молиться пять раз в день и по пятницам совершать коллективный намаз, что было записано в правилах кадетского корпуса.
Джамалуддин быстро выучил русский язык, и его успехи в учебе были столь велики, что в 1839 году его перевели в Первый кадетский корпус в Петербурге, расположенный в бывшем дворце князя Меншикова. Это было любимое военное училище Николая I, где воспитывались его сыновья и много молодых горцев с Кавказа. С ними сын Шамиля, которого теперь называли Его Сиятельство Господин горец Джамалуддин Шамиль, мог говорить на родном аварском языке.
У Господина горца был безусловный талант к наукам, особенно к математике. Он бегло говорил по-французски и по-немецки и, став светским человеком, пристрастился к танцам. О далеком Кавказе ему напоминал разве что шрам на руке, полученный в Ахульго.
Закончив в 1848 году обучение, Джамалуддин поступил на военную службу и, дав присягу императору и надев офицерские погоны, перестал быть аманатом. В чине корнета он был направлен в 13-й Владимировский уланский полк, расквартированный в Торжке Тверской губернии. Средства на существование ему выделил император.
Торжок в то время славился балами, которые давала семья Петра Алексеевича Оленина – отставного генерал-майора и почетного члена Императорской Академии художеств. Его внучку Лизоньку Оленину качал на руках Пушкин и учил рисовать Карл Брюллов. Повзрослев, она превратилась в очаровательную девушку, на которую на одном из балов обратил внимание корнет Джамалуддин Шамиль.
Молодые люди полюбили друг друга и собирались пожениться. По законам империи мусульманин не мог вступить в брак с православной, и ради любимой Джамалуддин решил принять христианство. В письме Елизавете Олениной он писал: «Твой Бог – мой Бог! Моя душа – твоя душа. Мы будем радоваться вместе, страдать вместе. Мое счастье будет отражением твоей любви».
Генерал Оленин благословил их брак, и сам Николай I пообещал, что будет крестным Джамалуддину и посаженым отцом на свадьбе. Но вышло по-другому. В судьбу двух любящих сердец вмешалась политика. Летом 1854 года младший брат Джамалуддина Гази-Муххамад совершил набег на поместье грузинского князя Давида Чавчавадзе в Цинандали и захватил его жену Анну вместе с детьми и сестру Анны княгиню Варвару Орбелиани. Обе они были внучками последнего грузинского царя и к тому же фрейлинами императрицы.
Шамиль сразу же начал переговоры об обмене пленниц на Джамалуддина. А князь Чавчавадзе написал Николаю I письмо, умоляя императора помочь вернуть семью.
В ноябре того же года поручик Джамалуддин Шамиль был вызван к генералу Михаилу Муравьеву, который сообщил ему о пленении княгинь и спросил, желает ли он вернуться на Кавказ к отцу. По большому счету выбора у Джамалуддина не было. В Петербурге его принял император, поблагодарил за службу и просил передать Шамилю, что зла ему не желает.
Обмен состоялся 10 марта 1855 года у реки Мичик. Перед встречей с отцом Джамалуддину пришлось снять русский мундир и переодеться в горскую одежду. Шамиль поначалу встретил сына сдержанно, потом обнял и долго не выпускал из объятий.
Джамалуддину пришлось заново открывать свою родину, и ему было сложно привыкнуть к образу жизни окружавших его людей. Не желая поднимать оружие на своих вчерашних друзей, он отказывался принимать участие в набегах, безуспешно пытаясь склонить отца к сотрудничеству с Россией. Шамиль женил сына на дочери знаменитого чеченского наиба Талхига Шалинского, но Джамалуддин продолжал писать письма Елизавете Олениной, находя возможность передавать их через ее брата Алексея, служившего на Кавказе.
Сын имама продолжал оставаться русским, и соплеменники постепенно отвернулись от него. Охладел
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 21
