два дня?
Ниночка скромно захлопала глазками:
- Пришлось кое-кого подопнуть, конечно... Но нам ведь это не трудно, да, Дмитрий Александрович?
- Ты там смотри, поаккуратнее. Светлые вполне могут несанкционированное воздействие пришить. Дозоры тут вялые, не спорю, но они есть. Не забывай.
- Я не забываю. К тому же, у меня разрешения есть. Несколько. А потратила всего-то одно.
- Понятно, - кивнул Швед. - Что ж, спасибо, отличная работа. Что желаешь в качестве премии?
- Я подумаю.
- Подумай, - милостиво разрешил Швед и усмехнулся: - Только недолго! А то забуду.
Ниночка радостно кивнула. Она всегда была вот такая - радостно-оптимистичная, глядя на нее хотелось жить, хотелось причинять добро, наносить пользу и вообще - творить великие дела. И дабы не поддаться эйфории Швед вновь обратился к прозе жизни:
- А что с арендой Годлевского?
- В процессе, Дмитрий Александрович. Хозяин наотрез отказывается работать вживую, а звонками и по сети сами понимаете, выходит медленнее. Но дело движется. Подписанный вами договор я отослала, жду когда подпишет хозяин и вернет. Но ключи уже могу выдать, два комплекта. И пользоваться можно, разрешение я получила устно, аудиозапись в архиве.
Швед кивнул и молча протянул руку. Ниночка, словно только этого и ждала - тут же вручила две связки ключей.
- Третий комплект пока у меня, надо будет заехать и снять показания счетчиков. Это важно.
Швед снова кивнул. Потом на всякий случай поинтересовался:
- По финансам все нормально? Хватило?
- Даже осталось. Вернуть?
- Не надо, держи для всяких оперативных нужд. Документы запри в сейф - я имею в виду наш, не риелторский.
- Конечно!
- И последнее. Из Москвы ничего?
- Ничего. Я помню, шеф, не волнуйтесь. Если что-нибудь поступит - тут же сообщу.
- Сообщи уж... - проворчал Швед, тихо побрякивая ключами.
Первое, что Швед принес в свежекупленную квартиру на Гоголя - казан из офиса. В комнатах было, конечно, пустовато - мебели осталось по минимуму: по обычной односпальной кровати в каждой отдельной комнате, по шкафу (один побольше, трехстворчатый и с зеркалом, второй поменьше), кресло и диван в комнате проходной и нечто вроде буфета со стеклянными полками и дверцами в ней же. В буфете обнаружилась кое-какая посуда - старомодные бокалы, несколько граненых стаканов и стопок, графин, большое блюдо, фарфоровая супница и комплект тарелок - пять глубоких и шесть мелких. Одна глубокая, видимо, не выжила - разбили. Вилки-ложки и пара на удивление неплохих ножей нашлись в ящике стола на кухне - все разнокалиберные. Кастрюль хозяева не оставили, так что казан пришелся очень в тему.
Газовая колонка зажглась с первой попытки. Швед, в принципе, был привычен к таким агрегатам, однако если бы пришлось что-нибудь настраивать или чинить - вряд ли справился бы самостоятельно. Но, к счастью, все работало замечательно, вода грелась и нигде ничего не капало. Автоматика исправно отключала пламя если завернуть горячий кран, оставляя только запал, а при открытии крана столь же исправно пламя вспыхивало.
С газовой плитой тоже проблем не возникло, а вот холодильник, хотя и функционировал, был старый, дребезжащий и маленький.
"Сменим, - решил Швед. - В ближайшее же время. А на первые дни и этот сгодится, только наполнить надо".
Оставив холодильник включенным, Швед отправился изучать окрестности на предмет продуктовых магазинов. Одновременно он с неожиданным душевным подъемом размышлял: надо будет скомандовать Ниночке - пусть отрядит своих отроковиц купить несколько комплектов постельного белья, всяких полотенец и прочих салфеток-веников-совков. Что надо будет заняться установкой стиралки, каковая в квартире вообще отсутствовала, а потому придется еще и сантехническую подводку делать. И краны-смесители хорошо бы заменить на новые, современные, что на кухне, что в ванной.
Швед когда-то уже переживал нечто подобное, даже неоднократно - всякий раз после обретения нового собственного жилья. Сильнее всего, конечно, в самый первый раз. Оказалось, бытовой энтузиазм в нем все еще не угас, пусть и несколько притупился. Но радости все равно было больше, чем недовольства от наваливающихся хлопот, неизбежных и ожидаемо долгих. Вить гнездо - всегда долго, если только ты не безмозглая птица, а человек, который звучит гордо, или Иной, который... тоже звучит. И тоже гордо. Иные обычно возятся дольше, потому что запросы выше, а возможности вполне позволяют.
Это было очень хорошо - пассивное ожидание изводило нервы, а заботы и хлопоты новосела в старую квартиру - даже в две - позволили отвлечься и занять голову чем-то помимо тревожных мыслей. В основном Швед развернулся в купленной квартире, что понятно. На съемной после ремонта и делать ничего было не нужно. Тем не менее, пришлось забегать и туда, хотя бы для того, чтобы и там наполнить холодильник с баром.
Швед до такой степени отвлекся, что иногда вообще весь день, то есть период от пробуждения до засыпания, не вспоминал о Пустой Книге, Юсуповых, Завулоне и его поручении.
Очередным днем, около двух часов пополудни он, мурлыкая что-то под нос, загружал в холодильник пивные банки из полиэтиленового пака, когда резко, на всю квартиру, заревел дверной звонок.
Находился Швед в этот момент на Гоголя. Можно сказать - дома.
На несколько мгновений он замер. Потом, опустив две пивные банки обратно в пак, выпрямился и наскоро прощупал вероятности.
Понятно, что ничьих визитов Швед не ждал. Керчанин Пашка должен был приехать только через несколько дней, а нового адреса вообще больше никто не знал.
Однако никаких вероятных тревог в ближайшем будущем Швед не усмотрел, да и визитера сумел распознать, поскольку визитер и не закрывался. Точнее не закрывалась - пришла Ниночка. В целом она была спокойна, но некий намек на растерянность или озадаченность в ней ощущался даже через дверь.
Швед открыл и отступил, впуская секретаршу.
- Здравствуйте, шеф. Заскочила по двум вопросам.
- А позвонить не могла? - спросил Швед удивленно.
- Могла. Но все равно надо ключи от Годлевского отдать, я там всю бюрократию закончила. Вот держите. Это первый вопрос.
Швед принял увесистую связку, про себя отметив, что судьба ей висеть на крючке где-нибудь в квартире, потому что таскать в кармане столько металла (три немаленьких ключа, самый здоровый из которых от подъезда) - радость сомнительная, а войти можно и через Сумрак. Иные так сплошь и рядом делают.
- А второй вопрос? - поинтересовался Швед.
Легкая озабоченность Ниночки стала совсем уж явной, отразившись даже на лице - обычно либо радостном, либо, что реже - невозмутимом.
- А второй - к вам какой-то джентльмен приходил. Иной. Кажется, вампир.
Тут уже и Швед напрягся.
- Старый вампир?
- На вид - не очень. Но вообще, наверное, старый, он мою "Ауди" знаете как назвал? Не ваш ли, сказал он, черный "Хорьх" стоит на улице?
- Точно старый,
