самый неожиданный момент, пугали меня все больше и больше, несмотря на демонстрируемую анализами стабильную ремиссию.
Врачи предложили перенести серию химиотерапий в Москве на декабрь. Это дало нам всем временное успокоение и вселило надежду. По возвращении домой нас ждали новые приятные хлопоты, связанные с неожиданной возможностью получения квоты жилищной субсидии для переселения в среднюю полосу нашей Родины. Мы с удовольствием строили планы, мечтательно перебирая варианты городов большой страны, которые могли бы стать нашим новым домом. Интинская суета сбора нужных документов, рабочие моменты и подготовка к сдаче институтских зачетов, словно придав сил Андрею, заставляли его забыть о предстоящей новой битве с болезнью, хотя с каждым днем она обещала стать еще более тяжелой. Мы старались жить сегодняшним днем, не акцентируясь на ситуации, словно речь шла о простуде и само собой разумеющихся процедурах.
Единственным изменением в поведении мужа было стремление все успеть. Андрей как-то стал торопиться, словно гнал машину на максимальной скорости. Он спешил, и это было заметно. Брал на себя кучу дел и обязательств, старался оттеснить меня в решении бытовых проблем.
И болезнь, словно дикий зверь, чуть попятившись назад, замерла, чтобы разогнаться с новой силой и нанести свой сокрушительный удар. Но мы не намерены были сдаваться без боя, и я, как верный оруженосец, старалась нести наше знамя победы, не опуская рук под тяжестью флагштока.
***
Проведенные в интинской городской больнице малоэффективные реабилитационные процедуры не принесли облегчения, однако существенно ударили по финансовой стороне нашего быта. Боли становились все невыносимее, опухоль в ступне, словно ахиллесова пята, у почти двухметрового мужа, пышущего на первый взгляд здоровьем, оставалась незаметной, принося физическую боль при ходьбе. Мы не раз встречали недоумение и бегающий взгляд изумленного врача, ищущего визуальную причину обращения, старательно читающего заключения и рекомендации из московских клиник. Эта реакция пугала меня больше, чем состояние Андрея. По лицам местных эскулапов я понимала, что они не сталкивались с таким никогда и помощи от них ждать не имеет смысла. Чтобы как-то сохранить профессиональное реноме в наших глазах, они старались, исходя из своих знаний и скудных перестроечных медицинских возможностей, предложить хотя бы «подорожник». И, старательно прикладывая его, брали за это огромную плату в виде нашего впустую потраченного времени.
***
– Наверное, все же нужно смотреть из списка предлагаемых городов недалеко от родителей, – вдруг произнес Андрей.
Мы возвращались от очередного заехавшего в наши края столичного медицинского гуру, дающего профессиональные консультации местному населению, получив от него очередной «подорожник».
Меня насторожило резкое предложение мужа. – Нет, во всех предложенных вариантах нужна доплата, а мы решили оплатить декабрьскую химиотерапию в Москве, пара недель осталась до твоей поездки, – не менее решительно ответила я. – Сначала процедуры! Мы так договаривались с тобой. А деньги – это наживное, я взяла подработку в профилактории38 и по вечерам смогу выходить на кухню, чистить картошку и мыть кастрюли.
– Я же запретил тебе, этого еще не хватало, выкрутимся, – резко ответил Андрей и закурил. Последнее время он стал очень много курить.
Я не стала рассказывать мужу правду. Да и зачем ему было знать, что я, взяв академотпуск39, хожу подрабатывать по вечерам в профилакторий вместо учебы. Зарплатные деньги почти не выдают в нашем северном городке, тут уж стучи не стучи шахтерскими касками… А в профилактории всегда вкусная выпечка остается, продукты… Вот и приходится лукавить, что захожу покупать. Работающие на кухне девочки, зная мою ситуацию, всегда что-нибудь оставляют.
***
Инта, 1997 год
Ноябрь в интинской провинции мало отличается от февраля и марта. Север есть Север, и, как говорится, если ты его полюбишь, не разлюбишь никогда. Необязательно «увозиться» в тундру40, чтобы испытать ощущения, как в популярной песне, можно ограничиться поездкой на местный вокзал.
Андрей уезжал в Москву на терапию новым предложенным медикаментом. Стоя у вагона, он вдруг стал суетливо заматывать развязавшийся на моей шее теплый шарф.
– Давай беги обратно, автобус сейчас уедет, еще трястись сорок минут до дома по бездорожью, да и соседка должна на работу скоро уехать, неудобно подвести человека будет, чтобы дети не остались одни… Давай-давай, беги, – Андрей стал подталкивать меня в сторону автобусной остановки. – Я разговаривал с матерью, они обещали приехать помочь с детьми, да и дела у них тут еще по оформлению документов, так что совместят два в одном! – крикнул мне муж, заскакивая в вагон отходящего поезда.
Я долго смотрела вслед увозившему от меня Андрея поезду «Воркута – Москва» и отчаянно махала, надеясь, что он видит меня, несмотря на разбушевавшуюся метель.
***
Череда дней потянулась в ожидании телефонных звонков из Москвы. Андрей радостно рапортовал мне об успешном лечении и хорошем самочувствии. Одно его беспокоило: как я справляюсь одна с детьми.
Так или иначе, в каждой человеческой жизни всегда наступает момент некоего аудита человеческих отношений. Дружба у некоторых ассоциируется с одноименным плавленым сырком, и не то чтобы ты в начале этого познания начинаешь оправдывать окружающих людей, нет – на этом этапе ты милостиво раздаешь им алиби, стараясь войти в их положение и усмирить в себе нетолерантные сомнения.
Отец продолжал жить своей беззаботной жизнью, прячась под лозунгами работы от заката до рассвета. Изредка у меня случались чисто формальные встречи с мачехой, которая пыталась играть на публику роль заботливой бабушки, хоть и не родной. Младшая сестра, после развода оставшаяся со своей матерью, строила жизнь в областной столице и старалась не выходить за границы соответствия нравственным ценностям «правильного» мироощущения своей матери. Это давало ей возможность спокойно и крепко спать, не вникая ни во что глубоко, ограждая себя удобным алиби юного беспомощного студента.
Но, как говорится, «если в одном месте убудет, обязательно жди прибавления в другом». Мне очень повезло с малознакомыми людьми. Как ни удивительно, но именно те, от кого я в последнюю очередь ждала помощи, с удовольствием ввязывались в мои бытовые проблемы, с пониманием и стойким желанием облегчить мою участь. Именно они помогли мне не потонуть в море разочарования. Как и каждодневные послания от Андрея, которые я неизменно находила в разных местах. В одних записочках были наши смешные односложные смешинки, другие носили характер назиданий вроде «Кушай», «Не забудь шапку не только на себя, но и на детей надеть», «Не беги, последняя ступенька подъезда скользкая», «Молоко закипит раньше, чем ты успеешь», а третьи содержали в себе просто милые признания: «Вы мои самые любимые Булечки на свете». – Мне предлагают сделать одну процедуру, попробовать лекарство
