лице, но он тут же поднял руки ладонями вверх.
– Я не хочу с тобой спорить, в любых обстоятельствах. И точка.
Отреагировал не я один. Ратти ахнул – удивленно, но в то же время не слишком. Тарик дернулся, будто хочет ответить, но сдержался.
ГИК-дрон никак не отреагировал, то есть он явно знал. Просто не сказал мне.
– Спасибо, Айрис, – подчеркнуто иронично произнес Тарик. – Ты больше ничего не хочешь обо мне сообщить?
– Хочу. – Айрис посмотрела на меня. Насколько я мог судить, только она сейчас не была в шоке. – Он ненавидит корпорации в большей степени, чем кто-либо из нас. Они заставляли его убивать.
До сих пор даже здесь, под землей, не было тихо. Гудел мотор автомобиля, люди и ГИК-дрон болтали. Но теперь установилась полная тишина.
– Прости, Тарик, – добавила Айрис, – но мне пришлось все выложить. Я не люблю сюрпризы, и, предполагаю, бывшие автостражи тоже не любят. – Я вспомнил, что отправил дрон-разведчик № 1 назад, в караул. – Так что у Тарика есть кое-какой опыт в подобных ситуациях, когда надо установить контакт с людьми, которые могут оказаться дружелюбными, враждебными или иметь веские причины опасаться незнакомцев. Вам следовало бы действовать вместе, но отец и Пери решили, что автостраж возьмет на себя все задачи, связанные с безопасностью.
«Вы правда так решили?» – спросил я ГИКа по приватному каналу.
«Ну конечно, а ты как думал?» – ответил он.
Айрис ждала моего ответа.
– Ну ладно, – сказал я.
– Он не бывший автостраж, – мягко поправил Айрис Ратти, прежде чем снова установилась тишина. – Бывших автостражей не бывает, бывают только мертвые. Но спасибо за откровенность.
Значит, решать по-прежнему мне, и решать сейчас. По крайней мере, этот разговор дал мне время подумать и проверить уровень угроз. Хотелось ли мне идти одному, без ГИКа-дрона? Уж точно нет. Хотелось ли отправить Айрис и Тарика обратно, без ГИКа-дрона? Уж точно нет.
– Едем ко входу в ангар.
Айрис кивнула:
– Спасибо, что выслушал.
«Свои эмоциональные реакции можете приберечь на потом, когда заведете двигатель», – сказал ГИК-дрон по общему каналу.
Да-да, со своими людьми он обращается так же беспардонно, как и со всеми остальными.
Тарик опустил руки, по-прежнему глядя на меня.
– Ладно. Обсудим все позже.
Конечно, может, и следует позже все обсудить, но мы точно не будем, уж я постараюсь. Погодите-ка, неужели это Тарик отвечал за безопасность до моего появления? Я что, занял место человека?
В обычных обстоятельствах это было бы смешно.
Он снова завел двигатель, и мы поехали по дурацкому туннелю навстречу опасности, будь она неладна. Я послал вперед на самой высокой скорости дрон-разведчик № 1, чтобы он хотя бы рассмотрел ангар чуть раньше нас. Мне по-прежнему не хотелось снимать дрон-разведчик № 2 с его позиции у входа в туннель.
ГИК-дрон тоже полетел впереди нас. Выглядел он как зловещий, жутковатый бот из фильмов-ужасов, который в конце концов убивает всех на заброшенной космической станции, планете или в подземном поселении.
Без надежных данных сканирования приходилось уделять больше внимания визуальной информации, хотя пока что в туннеле не было ничего примечательного. Люди перестали болтать. По идее, это должно успокаивать, но не тут-то было. Я привык к фоновой болтовне людей, как к не особо любимой, но все равно приятной музыке.
Мы с ГИКом-дроном тоже неловко молчали.
«Ты знал о Тарике?» – спросил я по приватному каналу.
«Да. Все сложно. Когда Тарика назначили в мой экипаж, Сет возражал, и я с ним согласился. Сет считал, что Тарик слишком вспыльчив, поскольку от него часто требовали агрессивного поведения по отношению к людям в тех же ситуациях, в которых мы пытаемся людям помочь, и в стрессовых условиях он может прибегнуть к привычному поведению, даже если будет стараться подавить эти порывы. Декан факультета убедил нас дать ему шанс. И он был прав, все получилось. Пока что».
Это «пока что» звучало любопытно. Дело в том, что ГИК – не конструкт, у него нет человеческой нервной ткани, и его импульсы и эмоции полностью отличны от моих, не говоря уже о человеческих. Потому он и любит смотреть сериалы вместе со мной – чтобы лучше понять эмоциональный контекст, фильтруя его через меня.
Понимал ли я, как у ГИКа возникают эмоции? Нет. Но я и свои-то не понимаю.
Поэтому, учитывая все происходящее, особенно глупо было испытывать… ну, в общем, то, что я испытывал. Не ревность. Но что-то вроде. Если Тарик после стольких лет работы в экипаже ГИКа все еще «пока что», то как насчет меня?
«Если в твоем экипаже уже есть консультант по безопасности…» – начал я.
«Он не консультант по безопасности, а специалист-исследователь, – прервал меня ГИК. – Он хорошо разбирается в тактике корпораций вроде «Бариш-Эстранцы». А консультант по безопасности – ты».
Это могло бы меня приободрить, но (зачеркнуто).
5
Наконец мы оказались достаточно близко, чтобы рассмотреть темный вход в ангар в конце коридора. Я молчал, и Тарик притормозил и остановился в десяти метрах от конца туннеля.
Дрон-разведчик был уже здесь и запустил программу поиска, и я послал вдогонку дрон-разведчик № 2. Луч тусклого дневного света и песок на полу сразу привели его к большой щели в потолке – наверняка части люка, через который садились и взлетали корабли. Небольшая секция была вырезана, и через нее как раз мог опуститься корабль, припаркованный на посадочной площадке. Шаттл, следивший за нашим продвижением с воздуха, уже добрался до места и обнаружил отверстие. ГИК-дрон рисовал карту по данным дрона-разведчика № 1.
Ратти, Айрис и Тарик просматривали видео с дронов внутри и с камер шаттла снаружи. В ангаре было темнее, чем мы ожидали, и пришлось смотреть через фильтры ночного видения. Люди обсуждали, откуда в люке отверстие – то ли отказало оборудование, то ли случился какой-то природный катаклизм и пришлось прорезать дыру. Мне было плевать.
Потому что дрон-разведчик № 1 также обнаружил и вход в докорпоративную структуру, для доступа к которой был построен ангар. Вход находился в самой дальней стене, в самой глубокой тени, прямо напротив туннеля, откуда прибыли мы. Через открытую дверь вполне мог пролететь шаттл, хотя, конечно, мы точно не собирались этого делать, ничего хуже и не придумаешь. Дверь располагалась между двумя огромными округлыми столбами, вырубленными в скале и наклоненными назад, они как бы подпирали каменную плиту наверху. Видимо, в этом и заключалось назначение столбов; если их сделали для красоты, они явно не справились со своей задачей.
Мои дроны пронеслись над пыльным полом ангара, сделанного, по словам
