кота или комнатную собачку. Из корпуса Таага ударила одинокая молния и, аккуратно обогнув тело Кениры, ударила в мусорную кучу.
— Щекотно, — засмеялась девушка.
Я не стал упрекать её в неосмотрительности, а просто прислушался к ощущениям и указал направление, в котором находилось ещё немного требуемых материалов.
Мы долго ходили по свалке, из корпуса Таага лупили молнии, и я чувствовал, как с каждым шагом уменьшается список нерабочих систем, и как постепенно паук выходит на полную мощность. Мимо нас несколько раз тяжело громыхали погрузочные големы, в кабинах которых сидели молодые ребята, почти что дети. Они удивлённо глазели на красивую девушку, сжимающую в объятиях большое металлическое насекомое, из тела которого бьют вереницы молний. Мы просто приветливо помахивали им руками.
Понадобилось немало времени, солнце давно перевалило за полдень, как я ощутил, что большая часть систем Таага перешла в голубую зону, и что он теперь способен на самостоятельное функционирование.
— Кенира, можешь его поставить, — сказал я. — Он почти в порядке.
Девушка счастливо улыбнулась и бережно, словно хрупкую фарфоровую вазу, опустила паука на землю.
Безжизненно свисающие ноги-щупальца Таага внезапно дёрнулись, изогнулись и упёрлись в спрессованный мусор. Корпус приподнялся над землёй, хелицеры пару раз резко щёлкнули, а педипальпы на голове зашевелились. Тааг сделал несколько осторожных шагов, развернулся и уставился на меня своими безжизненными зелёными кристаллами глаз.
Я ненароком сглотнул слюну. В голову полезли глупые мысли. Поймёт ли он, кто перед ним? Узнает ли меня теперь, когда я вешу в два с половиной раза меньше, чем полгода назад? Достаточно ли он пришёл в себя, не нарушены ли какие-то управляющие структуры?
Отбросив все сомнения, я, крякнув, подхватил его с земли, и крепко прижал к себе.
— Ну, здравствуй снова, мой друг!
* * *
Каждое новоселье всегда сопровождается той или иной формой безумия, каким бы предусмотрительным человек ни был, вещи, которые ему требуются, он осознает постепенно, в процессе проживания. Мы с Кенирой попали в Нирвину, не имея с собой абсолютно ничего — ни имущества, ни подходящей одежды, ни посуды и ни припасов. Нет, кое-что у нас всё-таки было, но только скромный походный набор, который здесь в городе не принёс бы никакой пользы.
Так что последующие несколько дней мы тщательно обживались: посещали портных, посудные лавки, магазины с бытовыми артефактами. К примеру, я увидел в продаже зёрна, по вкусу, запаху и виду полностью напоминавшие земной кофе, а также специальный кухонный артефакт, работающий ничуть не хуже привычной кофемашины. Ходить по магазинам без необходимости нести покупки в руках оказалось на удивление просто, к тому же контроль магии Кениры, упаковывающей покупки в свой артефакт, ни разу не дал сбоя.
Отдельное внимание я уделил книжным лавкам, среди которых нашёлся огромный трёхэтажный магазин и куча маленьких лавочек поменьше, где, в том числе, торговали и бывшими в употреблении книгами. Также мы проведали городскую библиотеку и оформили по годовому абонементу. Возможно, в этом поступке не было особого смысла, ведь библиотека университета имела обширный выбор специализированных книг, но я не собирался отбрасывать ни единого варианта.
Посетители, расхаживающие от полки к полке, берущие и быстро пролистывающие книгу за книгой, вызвали бы у любого хозяина книжного магазина массу подозрений. Но каждый из них удовлетворился небольшой суммой и наспех слепленным объяснением. Дедушка стал старым, дедушка пытается вспомнить какие книги в молодости он читал. Получив деньги, продавцы обычно этим и удовлетворялись — и неудивительно, ведь с книгами я обращался очень аккуратно, брал только чистыми руками, да и не делал ничего такого, чего бы не сделал обычный покупатель, пусть и в меньшем масштабе.
Ну а каждый вечер Кенира заряжала Таага, и он отправлялся обратно на свалку. Пусть он снова стал работоспособным, но частичное восстановление меня категорически не устраивало, мне хотелось, чтобы мой друг стал снова полностью здоров. С кулоном-реликвией управлять им стало совсем легко, стоило лишь внутренне сформулировать свои намерения, и точно так же легко можно было ощутить сведения о его состоянии или же информацию, которую он мог сообщить. Парадоксально, но пусть наше общение не могло быть выражено словами, но всё равно позволяло достигать очень точных результатов. К примеру, с помощью Таага я сумел расчертить очень мелкую ритуальную схему со множеством деталей, и он ни разу не ошибся и ничего не перепутал.
Увы, связь действовала только на расстоянии (я замерил) двадцати трёх метров, а дальше обрывалась, словно отрезанная ножом. Но это всё равно являлось грандиозным прогрессом по сравнению с передачей команд посредством медлительной человеческой речи, и почти что компенсировало отсутствие у меня магических способностей.
Когда я почувствовал, что Тааг в достаточной степени восстановился, я отдал системные команды, заставив его раскрыть корпус и приказал спрятать кулон подальше, рядом с аварийными системами. Мне казалось, что святая реликвия Фаолонде, оказавшись в пространственной складке на бесконечном отдалении от основных механизмов, перестанет работать, но, к счастью, этого не произошло. Впрочем, по-другому быть и не могло, с формальной точки зрения даже иное пространство считалось телом голема, а что может быть более подверженным формальностям, чем сила богов?
Кстати, Кенира, обладающая точно таким же кулоном, Таага вовсе не чувствовала. И тоже неудивительно, ведь между ней и големом не имелось того незримого эмоционального канала, по которому смогла бы течь сила Фаолонде. Впрочем, она ни капли не расстроилась, ей достаточно было ощущать рядом с собой меня и те чувства любви, восхищения и заботы, которые я испытывал к ней каждую секунду.
Благодаря вновь прочитанным книгам я получил возможность продолжить обучение Кениры, начать выстраивать её знания на устойчивом фундаменте. Изучение наяву магии по купленным и одолженным у Лексны книгам, показавшееся поначалу такой замечательной идеей, прекрасным дополнением ночных тренировок, в итоге оказалось напрасной тратой времени и денег. Кенира призналась, что настолько привыкла учиться во сне, что только там может поймать подходящий настрой. Это натолкнуло меня на несколько интересных теорий, которые я тут же проверил на практике. И действительно, оказалось, что во сне одни и те же книги Кенира читала, понимала и запоминала немного лучше. Учитывая то, что обучением в Царстве госпожи она начала заниматься тогда, когда у той имелось лишь двое последователей, и ей не требовалось даже верить в эффективность подобного обучения, она просто знала, так как ощутила на практике. И это знание, вера в существование такой силы, эту силу и создавали. Появляющиеся возможности просто завораживали, а от открывающихся перспектив просто перехватывало дух.
Все свои
