сквозь штаны и уже высохшую майку повеяло ледяным ветерком, пронизанным запахом спирта и медикаментов для рядовых — самых гнусных таблеток в мире. Они тебя не вылечат, лишь позволят умереть без боли и сожаления.
— В первую же очередь просканируем ваши лёгкие.
Он говорил плоско, совершенно без эмоций, словно читал вслух перед самим собой правила обследования. Я ощутил себя уже мёртвым, которого для вида решили проверить, от чего тот помер. В сводку не занесут, Совету не доложатся, а Троебожию плевать. Даже в присутствии Лекаря, который исключительно из следования Своду обращался ко мне в уважительной форме, я чувствовал себя бесконечно одиноким. Только я и эта машина, набирающая громкости с каждой секундой. Скрипели механизмы, состарившаяся проводка искрила, барахлящий экран долго выводил информацию, да и ту разглядеть не сразу удастся. Нам обоим место на свалке.
— Как я и думал.
Лекарь изучал экран, на котором не было ровным счётом ничего, что я мог бы растолковать. Быстро сменяющие друг друга символы. Строчки скакали с верха к низу, скан же моего тела был размыт, то ли ребро вижу, то ли край кушетки, к которой прилипла моя потная спина. Минуты тянулись, я терял терпение и всё равно понимал, что не имею права злиться на кого-либо, кроме себя. Одна моя глупость привела сюда, если кого и ругать, то состарившегося солдата, по допущенной когда-то ошибке оказавшегося среди новобранцев, перепрыгнувших через поколение этого самого рядового.
— Да, всё верно.
Вторая короткая фраза, за которой не последовало хоть какого-то объяснения. Лекарь мычал, менял ползунки на FOS14, настраивал картинку прямо передо мной. Теперь вижу позвоночник — слишком глубоко зашли, дело же в моих лёгких. Потом рёбра проявились, ключицы. Лекарь перенастроил слой сканирования, и вот мои лёгкие передо мной на экране. В язвах, шрамах, которые при каждом вдохе затрудняют наполнение воздухом. Они не растягиваются, не разжимаются, они сковывают меня изнутри, и я задыхаюсь из-за них, из-за крови, что сочится из каждого такого шрама. Не надо быть Лекарем, чтоб понять…
— У вас застарелое заражение лёгких. Или как говорится среди рядовых…
Он не застревал на полуслове, планета не переставала кружиться. Но всё вокруг словно застыло перед следующими словами. Они обрушат мою жизнь, это вообще ни в какое сравнение не идёт с позором упасть на глазах твоих же протеже. Сколько я откладывал, сколько закрывал глаза на вполне очевидные симптомы, и вот докатился до самой отвратительной болезни, которой награждается каждый четвёртый рядовой, когда-то на постоянной основе дышавший парами Анухе. После убитой гусеницы кверху всегда вздымалось облако из тонкодисперсной крови, я слишком часто оказывался погружён в такие сгустки, думая, что это мнимая медаль. Нет же, идиот, это был новый выстрел по твоему организму. На груди не будет нашивок с этими словами, в сводке погибших тоже не напишут, но ты и как минимум этот Лекарь будете в курсе, что у тебя…
…плутонский свищ.
Глава 5
«Кровь Анухе стала полниться хиломикронами [27] вследствие их плутонской диеты. Гусеницы массово пожирали новую флору планеты, появившуюся после терраформирования. От этого у насекомых раздулись желудки, практически взрывающиеся при умерщвлении носителя и выпускающие в воздух пары́ хиломикронов, попадающих в лимфатическую систему и далее вступающих в реакцию с лёгочно-сердечным аппаратом людей.
Это вызывает огромное количество химических реакций (см. схему и уравнения на странице 149), впоследствии приводя к образованию язв. Они же без должного лечения превращаются в так называемые «Плутонские свищи» — тонкие трубки, соединяющие лёгкие и внутренние слои кожи. Как итог образуется прямой доступ крови к лёгким, альвеолы отмирают, покрытые кровяными корками, постепенно приводя к затруднённому дыханию в первые несколько лет. В следующую декаду человек не может справиться с дыханием самостоятельно. Лишь изредка кому-то удаётся бороться с болезнью собственными силами организма, но это случай один на десяток тысяч среди воинов Пурпурной армии (в справочнике есть ссылка на молитву Троебожию. См. примечания на странице 682).
Так же периодическое поступление хиломикронов, синтезированных в желудке Анухе, приводят к атрофии мышечных тканей людей, так как первые транспортируются через кровь после вдоха. Весь организм Гражданина бросает силы на скорейшую утилизацию образованных триглицеридов. В первую очередь от этого страдают лёгкие и сердце, сильно снижая функциональные свойства аппарата. Поражённые «Плутонским свищом» обычно живут не более пятнадцати лет после окончания службы, при медицинском вмешательстве добавляется ещё декада. Статистика до сих пор пополняется (ссылка на сбор данных академиков Сид и Чур приведена после статьи), поэтому есть шансы ошибки в расчётах и связи фактов. Да поможет нам Троебожие».
Лекарь не стал всё это разжёвывать самолично, вместо этого вручил огромный справочник и открыл на нужной странице. От ужаса я не мог концентрироваться на буквах, напечатанных на бумаге, которую не видел уже долгое время. Всё отвлекался на Лекаря, он сворачивал сканирующую махину и сам при этом пыхтел, будто это у него лёгкие вот-вот развалятся на составляющие.
Я скользил от строчки к строчке, перечитывал несколько раз, словно пытался выучить наизусть. Это как-то надо описать Пим, вот только не сегодня, а без объяснений она не примет сообщение ни в коем виде. Самолично прилетит да назовёт меня идиотом, ведь я допустил такое обширное поражение своих же лёгких. Она будет права даже в том случае, если убьёт меня быстрее Плутонского свища. Заслуженно, я ведь действительно просто вытирал с губ кровь после кашля, да шёл по своим делам дальше. Смешно, я б над собой посмеялся, если б не новая волна жалости к собственной персоне. Вот сижу в промозглом кабинете с белыми стенами и читаю старомодный источник информации. Там говорится, что я скоро сдохну. Спасибо, так надо, спасибо.
— Я произведу расчёты, примерные прогнозы отправлю на ваш НОТ-СОУ-СМАРТ. — Голос Лекаря был таким же холодным, как кафель под ногами, даже сквозь ботинки впивается в стопы. Я встал, неизменно держа справочник во вспотевших ладонях. — Кому ещё отправить итоги проверки?
— Никому.
Я знал заранее ответ на вопрос, который ещё не успел свалиться изо рта Лекаря. Предписания обязывают, знаю, но правила чуть смягчили, и солдату с увечьем, пусть и скрытым, разрешают самому выбирать, кто увидит сводку его здоровья.
— Я обязан уведомить Совет и Троебожие.
— Без Совета можно обойтись?
Я надеялся на чудо. Уверен, мой взгляд Лекарю показался совсем идиотским. Он изогнул бровь, что стало первым проявлением его эмоций за всё время нашего взаимодействия. Он даже о смертельной болезни сообщил с более упрощённым лицом. Я понадеялся,
