затем нежно поцеловать…
Я выставила руку в окно и, сопротивляясь порыву ветра, разжала ладонь. Мы ехали по ровной, как стрела, дороге через огромное, насколько хватало глаз, ромашковое поле. Небо сегодня было такого нереально синего цвета, что сразу было понятно, что имел ввиду Есенин, когда писал: «Только синь сосет глаза»…
Я посмотрела на Даню. Он, увидев в моих глазах радость и восторг, улыбнулся и поцеловал мою руку. Вот он — мой личный волшебник, который дарит мне ощущение спокойствия, уверенности и безграничной радости…
В животе словно бабочки запорхали. Как же я сейчас была счастлива!
Через несколько минут мы приехали на высокий берег реки. Трава тут была недавно скошена, отчего широкая прибрежная полоса чем-то напоминала поле для гольфа.
Я вопросительно посмотрела на Даню.
Он подмигнул мне:
— Сейчас, сейчас, малая, уже скоро…
Мы вышли из машины, и пока я смотрела на реку и открывающийся с такой высоты вид на большую деревню, Даня открыл багажник и достал оттуда яркого воздушного змея.
Я даже взвизгнула от восторга! Когда-то давно, в раннем детстве, у нас с Димой был зеленый, в форме лягушки, змей. Мы избегали с ним все площадки и поля рядом с домом, пока не «повесили» его на огромный старый дуб, откуда достать его уже было невозможно.
— Данька, как же ты узнал, что я просто обожаю запускать воздушного змея? — я не могла стоять на месте и постоянно подпрыгивала, пока Даня распутывал «хвост» и проверял катушку.
Он не мог сдержать смех, глядя на меня, и очень старался сделать все поскорее.
Наконец все было готово. Даня протянул мне катушку. Разматывая ее, я отошла от него на несколько шагов, встав против ветра.
— Готова? — он поднял змея, откинув в сторону длинный «хвост».
— Готова! — крикнула я и, набирая скорость, побежала. Мгновение спустя я почувствовала сопротивление. Еще несколько шагов, и я остановилась, чтобы отмотать леску и дать змею свободу. Описывая круги и зигзаги, он поднимался все выше и выше.
Я то натягивала леску, то ослабляла ее, кайфуя от ощущения ее дрожания и сопротивления в моей руке.
Даня подошел ко мне и обнял сзади. Мы стояли, наблюдая за тем, как над рекой парит наш змей: свободно, легко и красиво. Яркое пятно на синем-синем небе…
А ведь несколько минут назад я думала, что счастливее быть уже некуда. Как же я ошибалась!
— Хочу как этот змей… — сказала я. — Безмятежно парить высоко-высоко…
Даня поцеловал меня в волосы и обнял сильнее.
— Не переживай, маленькая. Ты со всем справишься и исполнишь свою мечту. Таким красивым и вредным девчонкам всегда везет…
Я постаралась выбраться из его объятий, выражая протест, но кто бы планировал меня отпускать? И, кажется, Даня добился своего — я улыбалась.
Ветер стих, и наш змей начал терять высоту.
— Бежим! — Даня взял меня за руку и, увлекая за собой, побежал…
Вспоминая потом это лето, я понимала, что именно этот день был самым счастливым: полным солнца, света, радости, счастья и любви.
К месту, где мы остановились, мы вернулись счастливыми и жутко уставшими. В багажнике машины нашелся большой плед, вода и яблоки.
Расстелив на земле плед, я легла на Данино плечо, которое стало для меня в последнее время удобнее любой подушки. Мы разулись и, громко хрустя сочными яблоками, разглядывали небо, расчерченное белыми следами от самолетов.
Я прикрыла глаза, слушая, как стучит Данино сердце. Мое лицо и тело обдувал теплый летний ветер, пахло скошенной травой и ромашками. Хотелось остаться здесь и сейчас навечно. И пусть всегда будет так хорошо, и пусть вечно длится наше лето.
Кажется, я все-таки уснула, потому что тихий Данин голос вернул меня в реальность:
— Эля… Нам пора.
Я приоткрыла глаза, но просыпаться отказывалась, бурча что-то о том, что еще минутку, и вот тогда… Даня взял меня на руки и отнес в машину. Я снова провалилась в сон.
В следующий раз я открыла глаза, когда поняла, что машина, до этого слегка покачивающаяся от неровностей на дороге, остановилась. Я потянулась и не увидев Даню на водительском месте, выпрямилась, с беспокойством глядя по сторонам.
Я нашла его в нескольких метрах от дороги, собирающего ромашки.
Что же это за чувство? Радость? Счастье? Почему же тогда глаза защипало? Еще немного, и я расплачусь…
Даня вернулся, широко улыбаясь, и положил мне на колени огромный букет ромашек.
— Спасибо, что согласилась пойти на свидание со мной, — он коснулся моей щеки и улыбнулся, как мне показалось, немного грустно.
Вместо ответа я поцеловала его, и всю оставшуюся дорогу вдыхала сладкий аромат полевых ромашек, которые с этого дня стали моими самыми любимыми цветами на свете.
Глава 14
Мы приехали домой как раз тогда, когда мама накрывала на стол.
В нашей семье это традиция — устраивать семейные ужины перед какими-то важными событиями. Мы собираемся все вместе, вкусно едим и много разговариваем. Такие вечера заряжают энергией и дают силы идти вперед.
Сегодняшний ужин был в честь меня, и мама приготовила мою любимую курочку. А еще кучу закусок и салаты…
— О, ребята, а вот и вы! Пунктуально! — мама кивнула мне и улыбнулась Дане. — Володя, Дима, Мария Петровна, Эля с Даней пришли!
Не знаю почему, но внутри у меня стало тепло от того, как естественно и правильно прозвучало «Эля с Даней» из уст мамы.
Из комнаты появились папа с Димой. Брат сразу же поздоровался с Даней и покосившись на меня буркнул вполголоса:
— Что ты с ней делал, что у нее улыбка, как у сумасшедшей? Могу предположить…
Я тут же треснула его между лопаток. Даня посторонился, уступая место нашим разборкам.
— Дети, дети, — папа, не слышавший того, как Дима меня задирает, как обычно пытался нас успокоить, — вы уже не дети, что за чертовщина…
— Элечка, Дима, у нас гости, а вы… Здравствуй, Даня, — бабушка, ласково ворча на нас, села на свое любимое место рядом с плитой.
Папа пожал Дане руку и пригласил за стол.
Я налила воду в вазу и поставила в нее свой букет ромашек. Бабушка улыбнулась, без объяснений поняв, откуда у меня сегодня цветы.
Мы громко разговаривали, усаживаясь по своим местам. Даня, как и несколько недель назад оказался напротив меня, вот только теперь я получала огромное удовольствие от того,
