вокруг дуба и оперлась плечом о массивный ствол. Слабость навалилась в один миг, едва измученный разум осознал, что опасность миновала. Драконы ушли, а вместе с ними исчезла и нервная сосредоточенность. Ноги гудели, в теле ныла каждая мышца, желудок урчал от голода. В довершении всех неудобств дала о себе знать потребность, о которой не говорят вслух.
— Росс, ну что ты опять замерла? — Логан продолжал возиться с колышками. — Темнеет, мы должны торопиться. Нам еще ветки для костра собирать.
Не скрывая сарказма, Присцилла сделала книксен.[2]
— Милорд изволит чего-нибудь еще?
— Прислуга из тебя никудышная, — хмыкнул Логан и сунул ей в руки обшитый край полотна.
Присцилла рефлекторно ухватилась за грубый кусок ткани.
— И что с ним делать?
— Тяни на себя! — егерь обошел покосившийся навес и дернул со своей стороны. — Сильнее, Росс. Ты же не хочешь спать под открытым небом?
— Я и в палатке не хочу. Только меня никто не спрашивает.
Вяло переругиваясь, они расправили стенки, колыхавшиеся от малейшего движения, и примотали веревки к колышкам.
— Теперь все, — не без гордости выдал Логан, проверив устойчивость последней подпорки.
Хлипкое сооружение доверия не вызывало, но последнюю четверть часа Присцилла могла думать лишь об острой необходимости уединиться. Пока егерь довольно потирал ладони, оглядывая результат их трудов, она робко покосилась в сторону зарослей.
«Я быстро. Он даже не заметит».
— Куда это ты? — догнал ироничный голос, едва она шагнула за куст.
— Ветки собирать, — мрачно отозвалась Присцилла.
— Только не заблудись, Росс, — хохотнул егерь, разгадав ее намерения. — Иначе придется написать в бланке о стажировке «пошла в лесок по малой нужде, но так и не вернулась».
— Неужели обязательно скабрезничать по такому поводу?
Присцилла гневно сжала кулаки.
«Хотя чего я ждала, если он и на тему близости острил?»
— Что ты, это искреннее переживание, ведь я волнуюсь за перепись, — широко улыбнулся Логан. — С пропавшим стажером ее окончание, увы, проблематично.
В бессилии всплеснув руками, Присцилла скрылась за деревом.
Веток она действительно принесла, но старания оказались лишними. По возвращении у палатки обнаружился костер с дымящимся котелком, в котором, судя по аромату, варилось что-то мясное.
— И когда только успел? — под нос буркнула Присцилла, отбрасывая собранные прутья.
Сидевший у огня Логан громко фыркнул.
В ожидании очередной колкости Присцилла скрестила руки на груди, но любителю едких шуток было не до нее. Он что-то разыскивал в сумке, с громким шуршанием извлекая на свет множество самых различных предметов. Тут были и карты местности, и мешочки с травами, и уже знакомая шкатулка.
— Есть! — радостно воскликнул егерь, обнаружив скрученную пеструю ткань, и кинул ее Присцилле. — Держи скатерть, Росс.
— И? — ехидно протянула она, поймав сверток.
— И расстели ее.
С мысленными проклятиями Присцилла подчинилась. Следом Логан передал пару мисок и ложек, которыми, судя по обшарпанным краям, пользовались еще во времена королевы Елизаветы.
— Вот тебе для сервировки. Прости, фамильное серебро оставил во дворце.
Присцилла брезгливо поморщилась, но ничего не сказала и, закончив с посудой, уселась у костра, наблюдая, как егерь помешивает содержимое котелка.
Когда ужин был готов, Логан наполнил ее миску первой.
— Угощайся.
— Что это? — Присцилла без энтузиазма разглядывала набухшую серую массу с темными вкраплениями.
— Каша с вяленой крольчатиной.
С показным недоверием она ткнула ложкой в кусочек мяса.
— А ее точно можно есть?
— Как хочешь, — пожав плечами, Логан отвернулся к котелку.
На удивление незамысловатое блюдо оказалось вкусным, но делать комплимент поварскому таланту Присцилла не стала из вредности. В глубине души она почти признала, что, несмотря на манеры, в обществе егеря все же были плюсы, поэтому за ужин поблагодарила искренне.
Вместо ответа Логан со скептично поднятой бровью уставился на протянутую миску:
— А мыть кто будет?
— Это должна делать я? — вместе с возмущенным воплем к небу взметнулась перепуганная птица.
— Росс, я похож на твою горничную?
— А я, значит, похожа? — Присцилла еле удержалась, чтобы не кинуть миской в самодовольную физиономию.
— Я не настаиваю, — егерь сдался подозрительно быстро, и пока она пыталась разгадать, в чем подвох, добавил с привычной иронией: — Но утром придется есть из грязной.
— И где я ее вымою?
— Там есть ручей, — он неопределенно махнул рукой в направлении зарослей.
— Признательна за исчерпывающие объяснения, — с полным презрения взглядом Присцилла поднялась с поваленного дерева.
«Пусть не надеется. Не заблужусь».
У костра было тепло, но стоило отойти в тень деревьев, и вечерняя прохлада зябко окутала плечи. Передернув ими, Присцилла двинулась на журчащий звук воды. В опустившихся на лес сумерках воображение дорисовало оскалившиеся драконьи морды за каждым кустом, но гордость не позволила вернуться и попросить о сопровождении. Благо, ручей оказался неподалеку. Взяв миску двумя пальцами за край, Присцилла окунула ее в воду. Ополоснула, стряхнула последние капли и выпрямилась с усталым вздохом.
В раскинувшейся над головой темноте крошечными светлячками проступали звезды. Им было все равно, кто на них смотрит. Слишком далекие от ссор и недомолвок, они мерцали среди облаков, рождая мысли о бренности бытия. Замерев, Присцилла не отрывала от них взгляда и чувствовала себя песчинкой в огромном мире. Почти улыбнулась, погрузившись в меланхолию, как вдруг за спиной послышался восторженный шепот:
— Красиво, правда?
От неожиданности Присцилла взвизгнула и замахнулась миской, но егерь успел перехватить руку в дюйме от своего лица.
— Спокойно, Росс, это не дракон.
— Разве можно так подкрадываться?
— Ну извини, хвостом бить не умею, — с невозмутимым спокойствием он наклонился вымыть котелок.
— Интересно, как ты будешь острить, если драконы вернутся и решат напасть, — Присцилла прижала ладонь к рвущемуся из груди сердцу, в который раз пожалев, что митенка осталась в домике смотрителя.
С амулетом можно было поставить самый примитивный щит и не вздрагивать от каждого шороха.
— Не бойся, не нападут, — Логан набрал воды и повернул к палатке.
— Откуда такая уверенность? — Присцилла семенила следом, закипая от гнева. — Ты понимаешь их язык, и вы успели договориться?
— Конечно. Они, кстати, просили извиниться, что пришли
