– Но есть еще и моя, – холодно заметил он.
Она надменно смерила его взглядом.
– Надеюсь, вы ее имеете. Но это меня не касается.
– Но для моей невесты она имеет значение. – Он завел двигатель и тронул автомобиль с места.
– Нелепая игра, и только.
– Согласен.
Бри открыла рот, чтобы вновь ему возразить, но передумала. После паузы, уже успокоившись, вдруг спросила:
– Так вы тоже находите нелепым – быть со мной помолвленным?
– Абсолютно.
Она почувствовала себя уязвленной.
– Почему это, позвольте вас спросить?
– Потому что мне несвойственно обручаться с женщиной, которой я почти не знаю. А тем более с женщиной с плохим характером, тщеславной и эгоистичной.
Бри порывисто открыла сумочку, вытащила темные очки и надела.
– Значит, вы довольны и счастливы, что это лишь притворство.
– Конечно.
Она со щелчком захлопнула сумочку.
– И тем лучше, что на короткий период.
Он не рискнул больше шутить и улыбаться. Нельзя рисковать дважды.
– Чем короче период игры, тем лучше.
– Сделаю все возможное, чтобы вас поскорее освободить!
Остаток пути они провели в молчании.
Бри хотелось, чтобы расстояние до центра было больше. Вымещая на Риве раздражение, она снимала стресс. Мысль, что скоро придется встретиться с людьми, которых она знала только по именам, страшила. Но придется сделать вид, что она их узнаёт.
Здание центра оказалось старинным и изысканным особняком, принадлежавшим когда-то ее прабабке, так сказала худощавая и исполнительная Джанет Смитерс.
Бри вышла из машины с присущей ей грацией, изящно и непринужденно, хотя у нее сводило от страха желудок. Пока шла к входу, мысленно рисовала в воображении внутренний план здания. Она не искала поддержки Рива, но когда он взял ее за руку, не возразила. Иногда лучше иметь рядом хоть кого-то, даже навязанного жениха.
Едва она ступила в прохладный белый холл, как сидевшая за стойкой женщина поспешно вышла навстречу и почтительно присела:
– Ваше высочество. Как рада видеть вас невредимой.
– Спасибо, Клаудия. – Некоторая заминка перед тем, как она произнесла имя, была такой мимолетной, что ее заметил только Рив. И то только потому, что ожидал этого.
– Мы не ждали вас сегодня, ваше высочество. После всего, что произошло… – Голос женщины дрогнул, а на глазах появились слезы.
Ее искреннее сочувствие тронуло Бри, и она протянула Клаудии обе руки.
– Со мной все хорошо, Клаудия. Я горю нетерпением снова приступить к работе. – От этой женщины исходила теплота, которой Бри не ощущала в присутствии Смитерс. Надо понять почему, а пока придется сдерживать эмоции. И она представила Рива: – Это мистер Макги. Он побудет с нами. Клаудия работает в центре десять лет, Рив, – сказала она, хотя получила эту информацию от него самого сегодня утром. – Уверена, вы отлично справлялись с делами в мое отсутствие. Что-нибудь осталось для меня, Клаудия?
– Предстоит благотворительный ежегодный бал, ваше высочество. И как всегда, это мероприятие связано с трудностями.
Ежегодный благотворительный бал. Традиционное событие в Кордине, главное пополнение фонда центра. И она, как президент, должна его организовать, а как принцесса, быть на балу хозяйкой. Этот бал каждую весну привлекает в Кордину самых богатых, знаменитых и влиятельных людей.
– Какой же бал без хлопот. Я приступлю к работе немедленно. Пойдем, Рив, посмотрим, чем ты можешь быть полезен.
Бри направилась к лестнице. Они поднялись на второй этаж, потом прошли по коридору, где она остановилась перед второй дверью справа.
– Отлично сделано, – похвалил ее Рив, когда за ними закрылась дверь.
– Я надеялась…
Она не договорила, но он догадался. Она надеялась, что, войдя сюда, вспомнит, память подцепит что-нибудь из прошлого, и время начнет крутиться назад. Но этого опять не произошло.
Она подошла к окну и отдернула шторы. Комната не была столь элегантна, как ее кабинет во дворце. Ряд безликих металлических офисных шкафов занимал одну стену. Стол большой, из вишни, завален бумагами, папками и письмами. Она взяла одну из бумаг. Там ее рукой была сделана пометка о выделении денег фонда педиатрическому отделению больницы. Как странно видеть собственный почерк. Она не раз старательно выводила свою подпись, чтобы вспомнить ее. Почерк был крупный, с наклоном, чуть небрежный и в то же время очень решительный. Она отложила документ.
– Может быть, принести кофе? – предложил Рив.
– И к нему печенья или бутербродов. – Тон был отсутствующий, Бри уже начала вникать в бумаги и раскладывать их. – Она подняла голову. – Кстати, я пропустила ланч. После разговора с отцом была так зла, что не могла есть. Но мне нужно подкрепиться, прежде чем я это осилю.
– Гамбургер?
– Чизбургер, без лука, хорошо прожаренное мясо, – ответила она и сама улыбнулась тому, как привычно и легко это вырвалось.
Ей казалось, что она помнит, как сидит за этим столом, торопливо ест ланч, подписывая бумаги и делая телефонные звонки. И, ощутив прилив энтузиазма, она приступила к работе.
Оказывается, она неплохо справляется, с гордостью подумала Бри. Не исключено, что у нее к подобному виду деятельности талант. В течение двух часов она разгребла завал, просмотрев и рассортировав накопившиеся бумаги, составила список неотложных задач. Все шло естественно, как умение одеваться, как другие привычки. Наведя порядок в делах, она почувствовала, как поднимается настроение. Правда, уходя, она снова оставила свой стол нелрибранным, но поняла, что и это привычка.
– Мне понравилось работать, – сказала она Риву, подходя к машине. – Вы будете смеяться, но я действительно увлеклась, не заметила, как пролетело время.
– Я не стану смеяться, – сказал он, садясь за руль, но не стал тут же трогаться с места. – Как полицейский, которому приходилось иметь дело с бумажной работой, утомительной и отнимавшей много времени, я вполне могу оценить ту скорость, с которой вы с ней управились. Тем более в вашем случае, как я вижу, бумажная работа стоит того, чтобы с ней повозиться.
– Наш центр действительно помогает детям. Эта организация делает благое дело: поддерживает новое педиатрическое отделение в больнице, закупает современное оборудование. Все стоит денег, даже самое простое, без чего не обойтись, – кресла-каталки, одежда, белье. И мы их обеспечиваем. – Она взглянула на игру сапфиров и бриллиантов на своей руке. – Это примиряет меня с социальной несправедливостью, оправдывает мое происхождение и все то, что я получила при рождении.
– Вам это необходимо?
