Да, надо было сразу бежать, а не звонить Свете с просьбой заступиться и рассказать, что делают в такой ситуации.
В моей ситуации – бегут. Подальше.
Однокомнатная квартира. Диван, старый телевизор, тикают громко часы на стене. Я стою у окна, даже куртку не сняв, и смотрю на серый город ранней весной. Здесь, на севере, ещё снег не сошёл.
В замочную скважину моей двери вставляют ключ.
Сердце замирает от ужаса. А потом начинает колотиться от радости. Только у папы есть ключ от этой квартиры.
Он приехал!
Глава 6
Глава 6
На самом деле, я не просто так, в безвременье, ничего не соображая от страха, сидела эти сутки, надеясь лишь на помощь отца. Нет, безусловно, на его помощь я только и рассчитывала, он очень продуманный человек, если на кого и надеяться, то лишь на него, не зря же приказал строго следовать регламенту и ждать.
Но планировать-то свою дальнейшую жизнь мне никто не запрещал!
И потому успела для отца целую речь заготовить.
Там было много чего, но основные пункты стандартно неизменны: сначала в Норвегию, потому что страна входит в Шенгенскую зону и отсюда до границы рукой подать, паспорт на новое имя с собой.
Из Норвегии спокойно выеду к знакомой в Данию. Однокурсница бывшая, вышла там замуж, мы по интернету неплохо общались, Леська звала все время, говорила, что нечего мне с моими талантами преподавателем прозябать… Можно работать в художественной галерее, а там, чем черт не шутит…
Конечно, отец мог возразить, что к знакомым нельзя… Но не под своим же именем… Да и не будут меня искать долго, пока спрячусь, а потом… Леську тоже подставлять – не дело, мне и Светки моей за глаза хватило… Ох, надеюсь, что ее полкан не стал опять подполом…
Нет, если в Данию нельзя в Леське, тогда в Германию. Туда-то можно. Или тоже нельзя?
Я так увлекалась мысленными построениями диалога с отцом, что доходило чуть ли не до разговоров вслух по ролям. И в этих разговорах я неизменно одерживала верх, приводила аргументы…
В жизни, кстати, такого ни разу не было. Папа – очень авторитарный человек. До сих пор удивляюсь, как это мне позволили после всего случившегося жить своей жизнью так далеко от него…
Дверь открывается, я делаю шаг навстречу…
И мгновенно шарахаюсь ближе к комнате, замираю у стены, вытянувшись по струнке.
Потому что за порогом – не отец.
Высоченный, одетый во все черное, совершенно чужой человек!
Он заходит в квартиру, видит меня и дверь за собой закрывает.
Звук отчетливо отдается в моем воспаленном страхом и надвигающимся безумием мозгу – захлопнувшейся крышкой гроба.
Настолько страшно, что даже дышать не могу. Мне так жутко не было даже тогда, когда человека на моих глазах убивали, потому что там опасность не понималась. И мне, идиотке, казалось, что ее нет, опасности. Если не буду дергаться, конечно.
А вот сейчас…
Не могу дышать, и взгляда оторвать от стоящего на пороге мужчины не могу. Говорят, что если заглянуть в глаза убитого человека, то в зрачках можно увидеть отражение убийцы…
Отражение вошедшего у меня сто процентов отпечатается намертво, и не только в зрачках…
Он высокий. Высоченный! Одет во все черное, настолько сливается, что даже невозможно разобрать, что именно на нем. Куртка? Толстовка? Пуховик?
Кепка черная закрывает половину лица. Только и видны – четко очерченные губы и жадно блестящие глаза.
— Дыши, — тихо говорит мне незнакомец, и от его голоса все внутри замирает.
Открываю рот… И начинаю дышать. Тут же ощущаю, что от недостатка кислорода и его слишком быстрого восполнения голова кружится дико. Колени подгибаются и дрожат.
Пальцы скребут по стене.
Руки… У него в руках нет оружия. Это, конечно, ничего не значит, но…
Он делает шаг вперед, осматривает мою беспомощно распластавшуюся по стене фигуру, усмехается.
И именно эта усмешка, ленивая и снисходительная, кажется смутно знакомой…
И фигура – тоже…
И весь его вид – на фоне дверного проема… Что-то…
Но паника в голове не дает сосредоточиться, отбрасывает ненужные смутности, как нечто несущественное.
Потом, потом…
Он ведет себя не как убийца, а как человек, ожидающий увидеть то, что и увидел, собственно…
Открыл дверь ключом…
Где взял?
Папу не могли заставить, не могли знать… Значит, папа сам дал этому человеку ключ от квартиры и адрес, сообщил, что я здесь.
Я никому не доверяю, но папа, видимо, доверяет. Ему.
— Не падай, — опять говорит мужчина и делает еще
