Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
class="p1">~~~
— Как давно они ушли?
— Около полудня. Я не следил за временем.
— Они ушли по отдельности или вместе?
— Вместе.
— Она не оставила мне сообщения?
Эрик задрал голову, чтобы видеть Забдиеля. Тот стоял в проходе, а Эрик сидел на диване спиной к нему.
— Это допрос?
— Тебе трудно ответить?
— Ничего она не оставляла, — буркнул Эрик, сморщив нос — детская привычка, когда что-то не нравится, он морщит нос. Затем с минуту поколебавшись, признался: — Она заплатила.
— Что?!
— Что слышал! — Пальцы нервно забарабанили по спинке дивана. — Ушла, оставив чек.
— И ты взял?
— Эй, а в чём дело? Взял! Да, я взял! Они спали здесь две ночи подряд, создавая нам дискомфорт. Не обеднеет.
Забдиель взъерошил свою негустую шевелюру, затем обошёл диван, взял брата за грудки так, что тот повис над своим местом.
— Ты сейчас же вернёшь ей эти деньги.
— Нет.
— Вернёшь.
— Не верну.
— Где чек?
Молчание.
— Где этот чёртов чек? — медленно, по слогам повторил Забдиель, теряя терпение. Только Эрику удавалось пробить крепкую броню его спокойствия.
— Если так сильно хочется вернуть ей чек, сделай это сам.
Забдиель швырнул Эрика на диван, при этом обтерев об себя руки, будто тот был омерзительным и грязным. Затем, схватив телефон, заперся в своей комнате. Но чек — лишь причина, чтобы позвонить ей.
~~~
Мы держались за руки, пока поднимались по лестнице, потому что мама украдкой наблюдала за нами. Она любезно предложила Читтапону остаться в нашем доме на ночь, и он не менее любезно согласился. Нола, конечно же, была в своём репертуаре. Она разместила его в спальне, которая находилась в другом крыле дома — противоположном коридору, что вёл в мою комнату. И тут кореец не спорил. Не знаю, поверила ли мама в весь этот фарс со свадьбой или заподозрила неладное — своих мыслей она ничем не выдала. От радости она не светилась, но и допрашивать нас не стала. Она наградила меня одной единственной фразой, когда мы на минуту остались одни: «Надеюсь, ты не пожалеешь». Она-то считала, что мы действительно любим друг друга. Как я признаюсь, что пожалею, что уже жалею и буду жалеть всю свою жизнь? «Нет у меня выбора, мам», — был мысленный ответ.
Было что-то около одиннадцати, когда я сказала, что у нас с Читтапоном был трудный день, а последующие будут не легче, и лучше нам пойти спать. За весь вечер кореец ни разу не пожаловался на усталость. Я даже прониклась к нему симпатией, ибо он стойко выдержал мамин звонкий смех и рассказы о её звездной жизни, хотя я видела, как он мучается от головной боли. Можно сказать, я спасла его. Не очень хотелось, чтобы он шлёпнулся в обморок. Откуда мне знать, что там происходит с людьми, когда у них сотрясение. По-хорошему, ему надо бы в больницу.
— Возьми меня за руку, — шепнул Читтапон, когда мы поравнялись на лестнице. — Твоя мама очень любопытная.
Я наиграно улыбнулась, взяла его за руку, а сама проворчала:
— За что мне это?
И вот мы остановились, чтобы разойтись по разные стороны. Читтапон великолепно играл свою роль — нежно убрал прядь моих волос за ухо, провёл пальцем по щеке. Со стороны любой мог подумать — влюблён как мальчишка, не иначе.
— Поцелуй «спокойной ночи»? Я заслужил.
— За нами наблюдают.
— Вот именно. — Он подмигнул мне, затем чуть громче сказал: — Я люблю тебя, красавица.
— Ух ты! — иронично воскликнула. Шёпотом, конечно. Затем набралась храбрости, приподнялась на цыпочках и прижалась губами к его щеке, проговорив ему на ухо: — А я тебя ненавижу.
— Это ненадолго, — пообещал самоуверенно кореец и пошёл по коридору к гостевой спальне.
Я ворвалась в свою комнату взвинченная. Зашла в ванную комнату, включила воду и покидала туда успокаивающей соли. Мне срочно нужно было отвлечься. Но мозг упрямо думал о нём, ведь у парня болит голова, а я не соизволила дать ему обезболивающее. Спустя пять минут я спустилась вниз и попросила нашу служанку Клэрис отнести Читтапону таблетку и стакан воды, объяснив это тем, что у него разболелась голова от перенапряжения.
— Какая же вы заботливая! — восхищённо сказала Клэрис.
— Я человечная, — ответила, а про себя добавила: «Не то, что некоторые».
Когда я вернулась к себе, мой телефон отплясывал шаффл на кровати. Сердце ухнуло куда-то вниз, когда на экране увиделаегоимя. Я так боялась этого звонка.
Не стану отвечать.
Что за трусость?!
Телефон замолчал в тот момент, когда я взяла его в руки. Если перезвонит, тогда отвечу, решила я и пошла «откисать» в ванной. Он не перезвонил. Я переоделась в пижаму, высушила волосы, потом посмотрела на часы. Они показывали почти полночь. Я не находила себе места, считая, что должна поговорить с ним. Этот парень сделал для меня невозможное, я не могла вот так его проигнорировать. Гипнотизировать его номер больше не было смысла, я нажала на «вызов» и затаила дыхание.
— Я думал, ты не хочешь со мной говорить, — сказал Забдиель сразу после слов приветствия.
— Нет, я… была занята весь день.
— Понятно.
Мы замолчали. О чём говорить-то? У меня сердце в горло отдавало, ещё чуть-чуть и раскашляюсь.
— Эрик сказал, что ты заплатила, — снова заговорил Забдиель. — Хочу вернуть.
— Ни в коем случае! Ты выручил меня и…этого, можно сказать, спас. Считай, что это моя благодарность.
— Элора, мне не нужны деньги. Если хочешь, то… можешь поужинать со мной. Я буду рад, а деньги не возьму.
У меня сразу же появилось чувство разочарования, на глаза слёзы навернулись. Он позвал меня на свидание. Ужин вдвоём явно не предвещал добрую крепкую дружбу. Уверена, что он мог бы перерасти в нечто большее. И я бы ни чуточки не была против, но… это невозможно.
— Боюсь, не получится встретиться.
— Почему? Э… прости, да, я понимаю, что…
— Я уезжаю.
После некоторого замешательства, неуверенно Забдиель спросил:
— На сколько?
— На долго. Может быть… Слушай, я буду приезжать в Орландо. Телефон у меня твой есть. Я даже адрес знаю, — произнесла с лёгким кокетством в голосе. — А деньги… если не хочешь брать, то порви чек. Но я…
— Береги себя, Элора. Ты можешь звонить, когда захочешь — хоть через год.
Кажется, он был расстроен. Свои чувства я и вовсе не могла описать словами. Хотелось плакать, а с другой стороны, всё швырять, разбить телефон, все стаканы в доме, убить корейца… Но тогда всё равно попаду в тюрьму. У меня был только один путь — под венец.
— Ты тоже береги себя,
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84