девственница.
Поэтому я высунула голову из кустов, чтобы лучше видеть их, и когда они перестали целоваться, я узнала раскрасневшееся лицо своей сестры. Дэвид занимался с ней любовью. Они тяжело дышали, издавая тихие стоны. В этот момент я поняла, что, несмотря на то, что они были парой, я сохранила некое подобие надежды на то, что однажды Дэвид повернется и поймет, что я люблю его больше, чем Эбби. У меня была небольшая доля веры в это, хотя я никогда не признавалась себе в этом. Увидев, как они занимаются любовью, я разрушил эту иллюзию. Все исчезло, включая мои романтические фантазии, мысли о Дэвиде, которые приходили, когда я слушала песни о любви или читала романтические книги. Теперь я не могла даже представить себе волшебные моменты с ним в моей голове. Все, что я видела, это как Дэвид занимается сексом с моей сестрой, заставляя ее стонать, потеть и становиться такой же розовой, как ее свитер.
Должна признаться, у меня на глазах появились слезы. Но все же я смотрела на них, до самого конца, когда Дэвид содрогнулся в оргазме. Когда он слез с нее, я пристроилась пониже в кустах и украдкой смотрела на его член. Он все еще был твердым. Я никогда раньше не видела эрегированного пениса, только на иллюстрациях в книгах по анатомии. Для моих девственных глаз он был ужасен - уродливый, покрытый венами, и мокрый.
Они оба оделись, но остались лежать на одеяле, целуясь и обнимаясь. Они были так непринужденны в том, что только что сделали; я могла сказать, что это был их не первый раз. И от этого было еще хуже. Я говорила себе, что никогда не смогу простить Дэвида, но знала, что это неправда. Единственное, кого я никогда не смогу простить, была Эбби. Я говорила себе, что теперь у меня нет сестры. Я испытывала к ней такую ярость, какую никогда не испытывала к другому человеку, даже к Тэмми Холлистон и ее злобным подругам, которые издевались и мучили меня всю среднюю школу. Я ненавидела свою сестру не только из-за ревности. Это было частью, но не самой худшей частью. Я чувствовала, что меня предал человек, которому я больше всего доверяла. Я всегда равнялась на Эбби. Она была всем, кем я хотела быть. Теперь она показала свое истинное лицо. Моя родная сестра была змеей, и я была обманута ее притворством любящей сестры. Я никогда не чувствовала себя такой обманутой. Мне было больно.
Конечно, со временем я простила Эбби. Она моя сестра, я люблю ее и забочусь о ней сейчас. Но в тот момент во мне была тихая злость, которая причиняла такую боль, что я даже не могла ей противостоять. Мои мысли о мести были моим личным ядом, и он начал разлагать меня изнутри. Тогда-то все и началось.
Я больше никому не рассказывала о том, что застала Эбби с Дэвидом. Ты особенный для меня, Эдмунд. Может быть, Дэвид тоже мог бы стать таким, если бы выбрал меня. Все было бы совсем по-другому, если бы он выбрал меня. Я очень глубоко верю, что все, что случилось после того дня, никогда бы не произошло, если бы я не увидела то, что увидела.
Подробнее об этом я напишу в своем следующем письме. Сейчас я должна отвезти Эбби на повторный прием к ее врачу, а потом мне нужно ехать в закусочную. Сегодня я работаю допоздна, но, надеюсь, мы скоро сможем поговорить по телефону. Я положу немного денег, чтобы ты мог позвонить мне.
Твоя,
Лори
Глава 12
Небо выглядело не таким, каким должно было быть. Из-за грозы облака двигались слишком быстро, небосвод был таким же живым, как и бурлящая внизу река, а далекий гром гремел, как гитара, исполняющая мрачную балладу. Они шли вдоль берега, но придерживались твердой земли, чтобы костыли Эбби не утонули в почве. От мутных вод поднимался туман, течение разбрызгивало пену по каждому скоплению черных камней.
Лори смотрела в долину. Высокие деревья колыхались яркими красными листьями, и река отражала их цвет. Ее мысли унеслись в детство, и она прикусила губу, надеясь, что физическая боль заглушит травму. Позади нее Эбби тяжело дышала, но милосердно молчала. После ее маленькой выходки в хижине у Лори не хватало бы терпения еще и на ее болтовню.
Пити. Она сказала, что это сделал Пити.
Что-то было не так с Эбби. Сегодня ее странности были покрыты мраком. Неужели повреждение мозга привело к психотическому расстройству? Станет ли она опасной для себя? Для других? Трудно было представить, чтобы Эбби представляла для кого-то угрозу. Она всегда была нежной душой, и до, и после инцидента. Именно это сделало ее злую выходку такой пугающей. Это было совсем на нее не похоже. Особенно это её "Иди ты на х*й".
Слева от них появилась тропа, извивающаяся над следующим холмом, как шкура гремучей змеи. Берег все ближе подступал к местности. Лучше всего было повернуть обратно в лес. Лори направилась к тропе и почувствовала более глубокий холод в застоявшемся воздухе. С каждым шагом от земли поднимался запах гнилых листьев и мокрой коры. Здесь стояла мертвая тишина. Не было слышно даже щебетания птиц или насекомых. Только река - вечно текущее чудовище, рассекающее долину на две части.
- Сюда, - сказала она.
Ее сестра застонала.
- Я устала, Сисси.
Лори оглянулась на нее. Эбби тяжело опиралась на костыли, ее плечи были высоко подняты и напряжены, голова свесилась между ними. Боль исказила ее лицо. Ее ноги были согнуты в коленях и болтались, как мертвые придатки. Когда-то они были полностью парализованы. Удивительно, что она могла двигаться, как могла. Сейчас ее скованная походка была мрачным напоминанием о том, что Лори хотела бы забыть.
- Я тоже устала, - сказала Лори. - Просто хочу поскорее добраться туда, куда мы идем, чтобы закончить это дело.
Пока она была в подвале, ее охватил такой ужас, что девушка хотела полностью отказаться от поисков Речного человека и как можно быстрее вернуться к машине. Но как только они покинули хижину, она снова передумала. Отчасти это было желанием раскрыть тайну, которую предложил ей Эдмунд. Такое случается раз в жизни. Но еще одна причина заключалась в том, что Лори была непостоянна и ненавидела себя за это. Ей всегда было лучше, когда кто-то другой принимал за нее решения. Она предпочитала, чтобы ею руководили. Эдмунд хотел,
