с душой. Её пальцы парили над декой и грифом с такой скоростью, что казалось, их как минимум двадцать. Голос у неё был печальный, немного потусторонний и абсолютно не вязался с внешностью.
Соня здоровалась с музыкантшей кивком, а однажды не сдержалась и зааплодировала. С того дня узнала, что зовут исполнительницу Надей и, несмотря на внешность подростка, школу она окончила несколько лет назад.
Через неделю после случая с карандашом Олеся дождалась перемены и подошла к Соне.
– Мы сегодня после уроков собираемся в кафе. Пойдёшь с нами?
Соня задумалась. Это был шанс попасть в элитную компанию и навсегда избавиться от страха оказаться на месте Монашки или Бублика.
– Куда идёте? – с нарочитым безразличием протянула она.
– Тут рядом, в «Грильяж», была?
– Я недавно в городе, многого ещё не знаю.
– Ну вот и узнаешь. – Не успела Олеся закончить предложение, как её ослепила вспышка. Она зажмурилась и махнула рукой. – Идиот, что ли? Предупреждать надо, что снимаешь!
Костя опустил фотоаппарат.
– Не хотел упустить хороший кадр.
– Откуда я знаю, что он хороший, я не видела, как ты подкрался. Не дай бог, хоть одна неудачная фотка просочится, я тебя придушу. Прежде чем кому-то показывать, дай мне. Я сама выберу, какие хорошие, а какие нет.
Марина недовольно нахмурилась.
– Костя много на этой неделе фоткал, там и мы были. А если на каком-то снимке я или Вика хорошо получимся, а ты не очень?
Олеся удивленно вытаращилась на подруг.
– Вы идиотки?
Девушки синхронно замотали головами, а Костя снова навёл объектив.
– Сейчас предупреждаю, буду фоткать.
Олеся повернулась, склонила голову и улыбнулась. Несколько раз поменяла позу и положение рук. Костя, не переставая, щёлкал, ловил удачные ракурсы. Олеся резко остановилась и закрыла объектив ладонью.
– Хватит.
Следующая фотосессия случилась внезапно, когда одиннадцатый «В» расходился по домам. После гардеробной треть класса оказалась на ступеньках практически одновременно. В дверях Соня столкнулась с Марком, он едва заметно отшатнулся от неё и пропустил вперёд. Костя сбежал вниз, хотел запечатлеть колоритную Олесю на ступеньках на фоне посредственной ученической массы. Правда, успел сделать всего пару кадров, прежде чем его настиг физрук, выруливший из-за угла.
– Накупляют игрушек, а пользоваться не умеют. Смотри, как нужно кнопку удерживать, чтобы была резкость. Ребяты, замрите, где стоите.
Соня послушно остановилась и нашла взглядом объектив. Ветер забрался под пальто и взлохматил волосы, норовя приподнять подол и без того короткой юбки. Откидывая пряди с лица, Соня коснулась ладонью жесткого воротника чужой куртки и обернулась. Позади неё стоял Марк. На неё он не смотрел, устремил взгляд куда-то вдаль, не пытался выйти из-за спин ребят, словно прятался от объектива. Соня торопливо отвернулась. Она и не заметила, что он подошёл так близко. Лопатками ощущала исходящее от него тепло, дышала неглубоко, рывками, и только спустя несколько секунд поняла, что принюхивается. Никогда раньше Соня не обращала внимания на запах. Даже не так. Мальчишки на физкультуре вызывали в ней отвращение, смешанное с гадливостью. Их запах отталкивал, и Соня абсолютно точно была солидарна с Олесей, называвшей их потными скунсами.
Время словно застыло, близость Марка нервировала, он не шевелился, но пока щёлкал затвор, стоял непозволительно близко, прикасаясь к ней всей поверхностью тела, обнимал без рук и, кажется, тоже не дышал.
Соня первой разорвала этот странный контакт и спустилась к Олесе.
– Так мы идём в «Грильяж»?
– Да, сейчас, – она приподнялась на носочках и нашла взглядом Марка. – Марк, ты идешь?
Он посмотрел на Соню, но ответил Олесе.
– Не могу, у меня тренировка.
– Как хочешь. Второго приглашения можешь не дождаться.
Марк безразлично пожал плечами. Расстроенным он не выглядел.
Кафе оказалось уютной маленькой кофейней с кусачими ценами. Соня взяла себе только американо. Карманными деньгами её не баловали, к тому же она уже потратилась на занятия по беллидансу и планировала потратиться ещё. Мама ссужала крохотные суммы и контролировала все её расходы, с тех пор как они переехали в Краснодар, деньгами спонсировал папа. Делал это с заговорщическим и жутко довольным видом, а потом добавлял: «Только маме не говори». Даже Соня, не будучи великим педагогом, понимала, что это неправильный подход к воспитанию. Разве не должны родители выступать одним фронтом? Абсолютно точно разрешать то, что другой родитель запрещает, неверно. Папа, похоже, наслаждался ролью хорошего полицейского. На фоне мамы, ставшей адепткой минимализма, он выглядел щедрым добряком.
Когда принесли кофе, Олеся сделала глоток и приступила к допросу под дружественным соусом.
– А правду говорят, что ты живёшь в усадьбе Колоницких?
Соня задумалась, решила кивнуть.
Марина и Вика переглянулись.
– Ты же Тихомирова?
– Но бабушка моя Колоницкая.
– Охренеть, – протянул Костя, – а тебя не пугает призрак деда, повесившегося на чердаке?
Соня вздрогнула, но постаралась улыбнуться.
– Нет.
– А правда, что он полюбил горничную, но твоя бабка её прибила, расчленила, закопала в саду, а он с горя повесился.
Соня вздохнула. Реальную версию она узнала не так давно от самой Ольги Станиславовны. Не было никакой горничной. Было отчаяние и неразделённая любовь, но не к горничной. Имя разлучницы бабушка не озвучивала, называла её «другая женщина». Естественно, с Соней она своими переживаниями не делилась. Бродя по дому, бормотала проклятия в адрес мужа и подколодной змеюки. Желая потратить свободное время на подслушивание, можно было узнать и больше, но Соню эта история пугала, ещё больше страшила возможность убедиться в том, что бабушка действительно приложила руку к смерти деда, и повесился он не сам. Нафталиновую, злопамятную бабушку Соня вполне представляла в роли хладнокровной убийцы.
– Нет, но версия хорошая.
– Ладно, чушь всё это, – оборвала Олеся. – Кайла, я тебя не просто так позвала. Между прочим, Сергей уже несколько раз про тебя спрашивал.
Соня сдержанно улыбнулась, показывать, как ей это приятно, было бы непростительной ошибкой.
– А сам он подойти и спросить про меня у меня не может?
Марина и Вика переглянулись.
– Он тебе нравится, да?
– Симпатичный, – согласилась Соня, продолжая изображать безразличие, хотя в душе ликовала. Ага, он её заметил!
Олеся развернулась к Косте.
– Принеси-ка нам печенье и попроси поставить мою любимую песню.
Как только он ушел, Олеся склонилась над столом.
– Если что, я не против. Даю добро на ваши отношения. И, в принципе, рекомендую его как хорошего любовника. Там всё в порядке.
Глаза Марины загорелись возмущением, губы сжались в тонкую линию. Соня с удивлением поняла, что она-то точно против. Интересно, знает ли Олеся, что одна из её подруг влюблена в Сергея? Во всяком случае, теперь стало понятно, почему Марина таскается за ней хвостом
