людей, что в итоге сказывается на общей организации производства. Недовольство Сергея Ивановича также могло быть вызвано тем, что допросы на заводе идут уже несколько дней, а видимых результатов нет.
Пока Столбов беседовал с Мосиным, Иван, зная историю, рассказанную Шляпниковым, по-новому взглянул и на штабс-капитана.
«Нет, такой цельный и деятельный человек, с честным лицом и открыто высказывающий всё, что он думает, не может быть подлецом, – подумал Трегубов. – Наталья Алексеевна права: похоже, тут именно страстная любовь, такая, как её описывают авторы романов».
Тем временем разговор закончился, Мосина отвлёк кто-то из мастеров и пристав, воспользовавшись случаем, он быстро ретировался.
– Трегубов, ну, что у нас? – спросил он урядника. – Видишь, господин штабс-капитан уже нервничает.
– Мы закончили, Илья Петрович. Сейчас ребята соберутся, и мы уедем отсюда.
– Надеюсь, Ваня, ты меня не подведешь, – озабоченно сказал Столбов уряднику. – Если мы снова всей нашей ордой сюда нагрянем, боюсь, мне скандала не избежать.
В полиции пристав снова освободил свой кабинет для Ивана, предварительно спросив:
– Помощь не нужна? Может, Белошейкин тебе поможет?
– Нет, Илья Петрович, лучше я один. Здесь нужна аккуратность, если кто отвлекать будет – могу ошибиться. А в нашем случае это недопустимо.
– Хорошо, ты прав. Продолжай, работай, – пристав тихонько закрыл дверь, оставив Трегубова одного.
Иван продолжил заполнять свою схему новыми данными. Он рисовал крестики с подписанными фамилиями на схеме завода и стрелки направления их движения. Через некоторое время его схема приобрела такой вид, будто бы он стремился нарисовать гнездо некой птицы. Весь лист был исчерчен стрелочками. Урядник перестал понимать, что он сам только что нарисовал. Иван вздохнул и задумался. Что же делать? Он не мог подвести Илью Петровича. Но в этих каракулях уже ничего невозможно понять. Его идея не работает. «Хотя, – поразмыслил Трегубов, – если сделать несколько рисунков расположения людей через временные промежутки, то можно избавиться от этих сплетающихся в гнездо линий». Он отложил нарисованную схему и с удвоенной энергией начал рисовать несколько новых, постоянно сверяясь с записями допросов.
Был уже поздний вечер, когда Трегубов удовлетворенно откинулся на стуле. Перед ним лежал лист с шестью фамилиями. Урядник встал, потянулся, чтобы расправить уставшую от сидения спину, и вышел из кабинета. В общем помещении оставался только дремавший за столом Белошейкина пристав.
– Что? – вскочил он на ноги, увидев Ивана.
Урядник положил на стол перед Столбовым лист бумаги с фамилиями. Первые две были Лебедевы: заснувший мастер Иван Прокофьевич и его племянник Пётр Семёнович.
– Я думаю, что Иван Прокофьевич спал недолго, максимум полчаса. Это следует, исходя из показаний остальных опрошенных. Поэтому мы сразу получаем ограниченный отрезок времени, в который могли пропасть винтовки.
– Так, продолжай, – Столбов смотрел на фамилии и внимательно слушал урядника.
– Из всех мастеров – рабочих, грузчиков и пожарных, кто с утра был или проходил в районе цеха, – я выделил ещё четверых, помимо Лебедевых. Тех, кто мог туда незаметно для остальных войти и выйти в это время. Это, конечно, не значит, что не могло быть кого-то седьмого и мы чего-то не упустили. Но если полагаться на собранную информацию, на то, что сейчас мы имеем, то только эти шестеро.
Трегубов замолчал на минуту, давая начальнику просмотреть фамилии на листе и осознать сделанный вывод, прежде чем сообщить важную деталь расследования.
– Есть ещё одно обстоятельство, что вытекает из наших допросов, – задумчиво продолжил Иван.
– Какое же? – Столбов оторвал взгляд от бумаги и посмотрел на Трегубова.
– Всех шестерых практически сразу видели за пределами цеха, как только они либо покинули его, как в случае с Лебедевыми, либо прошли мимо, оставаясь несколько минут вне поля зрения остальных свидетелей.
– Что ты хочешь этим сказать, не тяни?
– Никто не видел у них в руках винтовок, – многозначительно продолжил Трегубов.
– То есть, – Столбов даже привстал, – ты хочешь сказать, что они ещё там в цеху?
– Не уверен до конца, – пожал плечами урядник, – но по данным допросов и моим расчётам получается, что так. Если только их не забрали потом.
– Это было бы сложно, учитывая внимание заводской охраны к происшествию и частому присутствию полиции. Получается, если мы проведём обыск, то есть шанс их найти! – обрадовался Столбов.
– Только для этого нужно будет снова, как Вы сказали, нагрянуть всей ордой и остановить работу цеха.
Радостное выражение сразу спало с лица пристава, и на нём появилась озабоченность:
– Насколько ты уверен, что они там?
– Почти уверен. Мы кое-что упустили во время допросов, Илья Петрович, – сказал Иван.
– Что же?
– Мы не знаем, кто обыскивал цех, помимо самих Лебедевых, после пропажи винтовок.
– Ну, это исправимо! – воскликнул Илья Петрович. – Мы можем их завтра допросить. Племянник, очевидно, будет на заводе, а Иван Прокофьевич сейчас в тюремном замке, так мне сказал Мосин сегодня. Вот с утра и поезжай туда!
11.
Скрип отодвигаемого засова камеры пробежал мурашками по коже Трегубова. Из камеры неприятно дыхнул сырой холод. Печь ещё не топили. Ворох тряпок на нарах зашевелился, и от него отделилась худая, старческая фигура Ивана Прокофьевича.
– Иван Прокофьевич, здравствуйте, садитесь. Я ненадолго.
– Что? Нашли ружья?– с надеждой в голосе спросил старый мастер.
– Нет ещё, – ответил Иван.
Старик разочарованно осел на нары и опустил взгляд вниз. Он обреченно замолчал.
– Скажите, пожалуйста, Иван Прокофьевич, а кто проводил обыск в цеху, когда пропали ружья?
– Мы с Петром, – ответил старик, продолжая смотреть в пол.
– Только вы вдвоём и всё? – удивился Иван.
– Да, а больше и не надо – мы то каждый закуток знаем. Потом, конечно, пришли солдаты, но они что, только по верхам смотрели.
– То есть, Вы заснули, проснулись, а ружей нет? Потом пришёл Пётр, и Вы начали искать?
Мастер задумался, вспоминая происшествие, а потом медленно заговорил, посмотрев на полицейского:
– Не могу точно сказать. Очень напуган был, кода увидел, что ружья исчезли прямо из-под носа. Пётр, мне кажется, как раз в этот момент и подошёл, но я не уверен.
– А что потом? Вы вместе обыскали каждый угол?
– Да, он – одну часть цеха, я – другую. Ну, чтобы быстрее, понимаете?
– Да, понимаю. А что было дальше?
– Дальше? – старик снова опустил взгляд. – Дальше я сказал Петру, чтобы он оставался в цеху, а сам пошёл доложить. Потом пришёл с солдатами, они все ещё раз осмотрели. Чтобы убедиться. Потом пришёл Сергей Иванович, и меня посадили под замок на склад. Вот и всё.
– Я понял, спасибо, у меня тоже всё, – сказал Иван, уже поглощенный новыми версиями происшедшего.
– Вы их найдёте, винтовки? –
