за окружением. Как видите, с этих холмов мы очень легкая мишень.
Цунаде обрадовалась, что наконец-то узнала, что собирался делать Дан, но постаралась не показывать ему свою реакцию. В конце концов, ей еще предстояло узнать, напишет ли он про нее в отчете. Но решила больше его не расспрашивать, подумала, что сможет найти более подходящее для этого время.
Быстро наступал вечер: закатное солнце мелькало на воде, а тени от холмов становились все длиннее. И под громкое зевание Джирайи ее начало клонить в сон. Она поставила руку на колено и, положив подбородок на кулак, задремала.
— Здесь лучше не спать, — разбудил голосом Дан. — Скоро будет привал, поставим дозорных, тогда и отдохнете.
Подтянули лодки к берегу, но вглубь джунглей решили не уходить. Выставили дозор, разожгли большой костер на белоснежном песке, вскипятили воду в котелке, добавили туда тонкую лапшу и достали рисовые лепешки. Сели и стали есть, слушая рассказы Джирайи. Цунаде жевала сухую лепешку и в какой раз проклинала себя за то, что проявила слабость совершенно перед незнакомым человеком. Дан сидел на камне, подальше от остальных, и под светом дорожной масляной лампы что-то писал в свиток, наверняка, это был отчет, о котором говорил. Так что она скорее встала, подошла к костру, взяла пустую миску и присела к котелку. Джирайя к ней громко обратился, но она даже вслушиваться не стала.
— Слова, слова, слова, — произнесла Цунаде, зачерпнув супа в миску, — от тебя лишь одни слова.
— Так я же для тебя эти слова и придумываю, — обиженно ответил Джирайя.
— Хорошо, — она улыбнулась, — я, как еду капитану отнесу, так сразу и вернусь, и обязательно послушаю, что же ты там такое придумал.
Джирайя кивнул, вернулся к прерванному рассказу, а она с миской супа направилась к Дану.
— Вы не ели, — произнесла она.
— Поставьте, пожалуйста, — ответил он, не отрываясь от свитка, и показал чернильным пером под свои ноги. Цунаде нагнулась и поставила миску в траву.
— Остынет. — Она не вставала с корточек и продолжала смотреть на него снизу-вверх.
— Спасибо. — Он коротко посмотрел на нее, явно ожидая, что она уйдет. На Цунаде не собиралась вставать, и Дан любезно улыбнулся. — Вы что-то хотели?
— Да, — ответила она, выпрямилась и, тяжело вздохнув, произнесла: — Вы напишете про мой проступок в отчете?
— Рад, что вы наконец-то набрались сил прямо меня об этом спросить. — Он вернулся к свитку и продолжил писать. — Сядьте, подождите. — Тем же чернильным пером указал на место рядом с собой.
Цунаде села на землю, но не оставила попыток узнать, о чем писал Дан, и попыталась подсмотреть из-за его руки на свиток.
— Подглядывать совсем необязательно, я и так готов вам рассказать, о чем пишу, — произнес Дан, посмотрел на нее и улыбнулся, — но только если составите мне компанию. Я на самом деле очень общительный человек, просто, как мне кажется, капитану лучше сохранять некую дистанцию с подчиненными. Хотя иногда все же хочется с кем-нибудь поговорить, как сейчас, а вы мне кажетесь весьма забавной. Устроить такое представление на лодке, — он издал смешок, убрал перо в железный футляр и подул на свиток. — Честно, я оценил вашу попытку со мной флиртовать, такое рвение добыть информацию…
Щеки покраснели, и она уже пожалела, что подошла.
— Вы так смешно выглядели, — его улыбка становилась все шире, а ее негодование — все больше. — Хотя, признаюсь, когда стали наматывать волосы на палец, я все же не мог отвести от вас взгляд.
— Знаете, пишите что хотите, — ответила Цунаде, почувствовав такое сильное смущение, что спрятала лицо в ладонях.
— Подождите, вы и сейчас со мной флиртуете?
— Все! — Она звонко хлопнула по коленям. — Хватит с меня унижений!
— Ну какие это унижения? — Он пожал плечами. — Совершенно нормальный разговор между красивой девушкой и мужчиной…
— Да что же вы такое говорите?! — возмутилась она, подскочив на месте.
— Не переживайте, — улыбнулся он, — я о вас и ваших повязках ничего не собираюсь писать. — Он показал ей свиток с уже засохшими чернилами. — Хотите, проверьте?
— Спасибо, я вам верю, — ответила она, но все же опустила взгляд и стала искать упоминание своего имени.
Дан, по-видимому, заметил это и звонко рассмеялся. И Цунаде так сильно разозлил этот смех, что она резко встала и хотела уже уходить.
— Я же вам рассказал, что вы хотели, — остановил Дан, — так что и вы сдержите свое обещание — составьте мне компанию.
Он скрутил свиток, убрал его во внутренний карман жилета, взял миску супа и приступил к еде, аккуратно обращаясь с палочками.
— Спасибо, что принесли еду, — продолжил он. — Приятно, когда о тебе заботятся, пусть даже и в корыстных целях.
— Не стоит благодарностей, — пробурчала Цунаде и села обратно, подтянув к себе колени.
Между ними повисло неловкое молчание, и Цунаде оно ужасно раздражало. Было слышно каждое слово Джирайи про зеленые холмы, голубые дали и про прочую чепуху, что он там себе напридумывал. Но, кажется, Дана эта тишина совсем не смущала. Он весьма долго и с большим удовольствием ел лапшу из миски.
— Я хотел у вас спросить, о чем же вы думали, когда решили отдать мне повязки? — наконец спросил он, когда держал в руках уже пустую миску.
— А я правда обязана на это отвечать?
— Как хотите, это не приказ.
— Ну, — вздохнула она, забрала из его рук миску и положила ее на траву, — я, если честно, в тот момент ни о чем не думала. Просто очень сильно устала и испугалась за Джирайю, так что спасибо, что не дали мне этого сделать.
— Всегда пожалуйста, — кивнул он. — В конце концов, без вас я бы не понял, почему именно меня выбрали к вам в капитаны.
— И почему же?
— Я обладаю невероятным терпением, — рассмеялся он и посмотрел в сторону Джирайи, который толкал Орочимару в бок и громко рассказывал очередную историю. — Я наслышан, что вы сделали с базой повстанцев.
— Не сомневаюсь, — с раздражением вздохнула Цунаде, отвернулась и поняла, что, похоже, теперь этот поступок будет преследовать ее всю жизнь.
— Цунаде, это правда, что вы в одиночку ее разрушили?
— Да, — мрачно ответила она, посмотрев на свою ладонь, припоминая, какая дикая голубая чакра горела в ней в тот момент.
— Не переживайте, — он отвлек ее своим звонким голосом, — моя задача — не допустить подобного. Слушайте меня и мыслите трезво. Если начинаете волноваться, сделайте один долгий вдох и выдох. Это помогает. Правда, как-нибудь попробуйте.
— Извините, не думаю, что дело в дыхании, — осторожно ответила она. — Я и вправду хотела сделать хорошее дело, захватить того человека
