мчу в офис, где закапываюсь в работе. Боже, это чудо, когда работа настолько увлекает, отвлекая от проблем внутренних. Диссонанс остается где-то за пределами офисного кабинета, в машине, на месте водятла, наверное. Поэтому я немного даже расслабляюсь.
И только к концу дня меня возвращают в реальность голоса собирающихся сотрудников.
— Злата, ты хочешь поработать во вторую смену? — кто-то усмехается, а я наконец, отрываю себя от монитора компьютера.
— Нет, уже иду, — отвечаю, натягивая улыбку, выхожу из программы и отключаю компьютер.
Все действия автоматические, и я на это обращаю внимания. Странно, буквально месяц назад я с радостью бежала бы с работы и знала бы уже свои планы на вечер. Моя жизнь — это движение. Путешествия, езда на автомобиле. Сейчас же я больше похожа на амебу, желающую занять удобное положение на кроватке и, послав все к черту, уснуть сном младенца.
Нет, тьфу! Никаких младенцев! — резанула мысль.
Только этого мне не хватало.
И уже выходя на улицу, вспоминаю про тест, который могла бы спокойно сделать тут, не дожидаясь вечера. А теперь возвращаться поздно. Только дома.
Как ни странно, Тимур уже тут. Это удивительно. Он решил не портить мне нервы? Только с чего вдруг такая благотворительность? Даже странно.
Домой добираемся быстро и все в той же угрюмой тишине. Весь вечер проходит в каком-то гнетуще-тяжелом состоянии. Мне плохо внутренне, и меня начинает потряхивать в ожидании. В голову и подавно лезут жуткие картинки.
Ребенок? Да ну, бред же!
В общем, меня эмоционально штормит, но я должна усердно делать вид, что все хорошо. Мама завела какую-то беседу, и мне приходится ее поддержать. Даже улыбаться получается. Ну, и кивать.
Когда время подбиралось в одиннадцати, я не выдержала.
— Мам, прости, я в душ. Устала сегодня жутко, — наконец вырываюсь из-под родительского внимания, перекусив по-быстрому. — Люблю вас! — целую по очереди родителей в щечки и бегу в комнату, готовая раздеваться на ходу.
Сердце летало с пяток в горло и обратно от страха, а в ушах долбила кровь.
Нет, нужно уже разделаться с этой ерундой! Сделать тест, убедиться, что все в полном порядке и стать прежней, язвительной, злой, стервозной Златой!
А то так ходить в неведении — хуже не придумаешь.
В свою спальню буквально влетаю, закрывая дверь на замок. Скидываю вещи и, открыв рюкзак, вытаскиваю ту самую коробочку, и бегу в ванную.
Руки трясутся, достать его получается не с первого разу. Пару раз еще и чуть не уронила на пол.
— Да, что ж это такое, Злата! — шиплю грозно сама на себя.
Делаю передышку, успокаиваю нервишки.
Все хорошо. Все будет хорошо!
И, набравшись смелости, делаю тест. Четко по инструкции, в которой написано, что после нужно подождать две-три минуты.
Это будут самые долгие две-три минуты в моей жизни!
Чтобы не извести себя окончательно, залезаю под душ. Намеренно включаю почти что ледяную воду и мысленно считаю секунды. Которые тянутся, и тянутся и тянутся…
Когда по моим подсчетам отведенное время проходит, я накидываю халат и беру тест в трясущиеся от страха руки…
Глава 9. Злата
Это конец.
Армагеддон.
Армагеддец полный!
Я стою в своей ванной комнате и, как дура, в неверии пялюсь на чертов тест с двумя дурацкими яркими полосками, которые только-только проступили и совершенно точно исчезать не собираются.
А это значит, что я… похоже, все-таки залетела. Да так залетела, что выть охота! А если еще и вспомнить, кто «создатель» этого «залета»… Да быть того не может!
Ну, как?!
Ну… зачем?!
Что за дурацкая издевка судьбы?! А главное, что теперь делать-то?!
— У-у-уй! — сморщилась я, сползая по стеночке и усаживаясь на холодный кафельный пол, прикрывая лицо ладонями. Глаза щиплет, но слез нет.
Зато меня с головой накрывает паника. Такая, что до трясучки и нервного клацанья зубов. По спине пробегает холодок, и я нервно ежусь, обхватив себя руками, хлюпая носом, чувствуя себя такой одинокой и потерянной, сидя на полу в туалете, что удавиться хочется.
Затем приходит страх, ведь что-то с этими полосками надо делать! Я… я не могу стать мамой! Не могу и все тут. Мне нельзя! Я буду плохой мамой, да я вообще детей не хочу! Вот Ева, да, у нее в крови материнский инстинкт, и она девочка-девочка до мозга костей, а я нет! Я стерва Злата Золотарева, которая хочет гулять свободной кошкой, а не гладить и стирать распашонки. Я ведь даже не умею ни первого, ни второго, я вообще никчемный человек! Я анти-женщина, анти-мать и анти-семьянин, я по определению не могу быть мамой! Не могу и не хочу! Я просто не знаю, что делать с детьми!
А как же моя фигура? А карьера? У меня ведь даже мужа нет, ну, как так?
Вот теперь слезы брызнули-таки из глаз и буйным потоком потекли по щекам.
Несправедливо. Ну, за что это мне? Ну, почему я? Я ведь даже не помню, что у нас было в ту ночь, и вот… ну, нет же. Я уверена, что мы предохранялись. Должны были предохраняться, Тим ведь не дурак!
На смену страху приходит неверие и отрицание. И я пытаюсь хоть мало-мальски, но успокоить себя тем, что тест может и врать. Мало ли, всякое бывает. Может, нет там никакой беременности, может, я полностью «здорова» и зря себя накручиваю. Хотя… странные вкусовые предпочтения, сонливость, усталость, токсикоз, непереносимость некоторых запахов и… людей — все говорит против моей слабенькой теории спасения собственной души.
— Ч-е-е-ерт!
Я беременна!
Новый виток молчаливой истерики, и реки слез не заставили себя ждать. В этот раз я ныла, дав себе полную свободу, разрешив хоть раз в жизни себя пожалеть.
Вот это я попала! Господи-и-и… я не могу рожать, я не хочу рожать, но и аборт делать я боюсь. А рассказать маме с папой? Как я им расскажу, что я залетела, еще и по пьяни, еще и от своего… водителя?!
И Крис оказалась права. А я еще, как дура, отбрыкивалась, мол, все нормально салатик был несвежий, ага. Зашибись! Даже Абашев, чтоб ему пусто было, понял! Привез меня в эту гребаную больничку… гад! Скотина! Мерзавец! Это вообще из-за него все! Мое состояния, моя чертова беременность!
Беременность!
Я думала, приду к этому осознанию, как минимум, лет в тридцать, будучи хотя бы глубоко замужем. А может, вообще никогда и не приду! Я вообще по натуре чайлдфри, и я не могу стать мамой!
Так, спокойно, Злата.
