такой ее интерес.
— Да, родителям помочь надо картошку копать. Да и другие дела на огороде.
— Вещей у тебя совсем немного как для женщины с ребенком, — это уже я спросила удивляясь. Потому что помню, если мы в детстве куда-то ехали, то перевозили с собой половину дома.
— Да у нас в принципе вещей не очень много. А тут еще пешком идти. Да и на обратном пути что-то взять захочется. Овощей хотя бы немного.
— И что? Тоже пешком?
— Ну да. Если только сосед до автобуса на велосипеде не проводит, — сказала и сморщилась при этом так, что стало понятно — общество соседа ей не очень приятно. — О, вот и поворот! Там второй дом от начала улицы.
— А ты когда назад? Может, мы тебя и обратно подвезем? — вопросительно взглянула на Валика.
— Без проблем, — подтвердил он останавливаясь возле указанного дома.
— Правда? — снова счастливо улыбнулась она. — Как же нам с тобой повезло сегодня, Машенька! Вы когда будете ехать? Я подстроюсь под вас.
Договорились примерно о времени и направились в свой заповедный уголок.
Валик оставшуюся дорогу ехал и улыбался.
— Что? — спросила аккуратно толкая его в бок.
— Так и тянет тебя причинять людям добро. Уверена, что тебе отплатят тем же?
— В какой-то мере ты, конечно, прав. Но как здесь можно было проехать мимо?! И вообще! Ты видел, какая она молоденькая, возможно, даже моложе меня? А уже с ребенком.
— Да. Молоденькая. Но бойкая. Или по природе своей такая. Или жизнь заставила…
Я еще некоторое время размышляла о незнакомой девушке и странностях судьбы. Но потом, как и всегда рядом с Викингом, да еще в этом прекрасном месте, унеслась в мир любви, чувственности и всепоглощающего чувства невесомости и полета…
На обратном пути заехали за девушкой. Выяснилось, что она тоже в столицу, и мы решили подвезти ее не до остановки, а до дома.
— Как тебя зовут? — спросил Валик. — А то уже второй раз видимся и не знакомы.
— Меня Стася зовут. А это — Машенька, — сказала она.
— Я — Валентин. А это — Ева. Девушка моя.
— Здорово! Вы хоть и старше ее, но смотритесь вместе очень красиво. Если кто-то скажет вам, что вы выглядите как отец и дочь — не верьте. Это завистники. Вы влюблены и это видно даже таким неопытным девицам как я.
Валик ухмыльнулся скосив глаза на меня.
— А Стася — это от какого имени? — задал еще один вопрос.
— Станислава, — протянула гласные девушка. — Но какая из меня Станислава? Зовите меня Стася. Мне так привычнее.
— Договорились. А ты обращайся ко мне на «ты», — сказал Валентин.
— Да мне как то неудобно к человеку в возрасте на «ты», — широко улыбнулась, а потом звонко засмеялась Стася.
Я прыснула со смеху. Валик открыто засмеялся.
— А сколько тебе лет, острячка?
— Двадцать.
— Как и Еве.
— Замужем?
— Нет. И не была.
— Бросил?
— Да. Сразу же как узнал, — нахмурила брови и отвернулась к окну.
— Как же ты решилась в таком юном возрасте?
— А что тут решаться? Я уже один раз согрешила, поддавшись соблазну. Еще один грех на душу брать? Нет уж. Да и люблю я ее, кнопку эту. Это же счастье, — она покрепче обняла девочку, потормошила ее пока та звонко не рассмеялась и чмокнула в светлую макушку.
Я все это время молча следила за диалогом и наблюдала за Валиком. И по тому, как он был напряжен несмотря на внешнюю расслабленность, поняла, что эта тема очень важна и даже болезненна для него. Видимо не только он настроен на меня, но и я на него. Раз стала улавливать изменения в его состояниях. Надо будет расспросить его поподробнее.
— Как справляешься? — между тем продолжал Валентин. — Родители, я так понимаю, не очень могут помочь?
— Почему? Наоборот. Мне все помогают. В общежитии комнату дали отдельную. Я в университете учусь, на переводчика. Сама поступила, — с гордостью сказала она. — На заочное там нельзя. Поэтому так и учусь. Кто одеждой детской помогает. Кто гостинец какой Машеньке принесет. Ну и посмотреть за ней, когда я на занятиях. А родители. Они помогают чем могут. Уже то, что они меня не осуждают и Машеньку любят — большая для меня помощь.
— А с деньгами как? Он, я так понимаю, не помогает? Можно его найти и заставить.
— Ой, что ты! Не надо! Зачем нам это? Он ее не хотел. Не любил. Однажды она узнает об этом. Ей отболит один раз и она забудет. А так будет чувствовать постоянно, что отец ее не любит. Нет, я хочу, чтобы все, кто вокруг Маши находятся, любили ее и она знала это.
Повисла недолгая пауза.
— А как справляюсь? Я пособие на Машеньку получаю. И стипендию. Мы, конечно, не шикуем. Но и не голодаем. Да, сладенькая? — она снова стала жмякать свою «конфетку», как она ее называла, которая закинув голову заливисто засмеялась.
Мы подъехали к общежитию Стаси.
— Моя мать сотрудничает с различными благотворительными фондами. Для помощи детям и женщинам в сложной ситуации. Дай свои контакты, может, и тебе помогут чем.
— Так то для женщин, оказавшихся в сложной ситуации. А у меня что? Что здесь сложного? Сплошная милота! — и снова поцеловала свою малышку.
— И все же дай свой номер, — это уже я не удержалась. — На всякий случай.
Она продиктовала свой номер, поблагодарила и вышла из машины. Валик достал ее сумки (которых она, пользуясь случаем, взяла побольше), и помог донести их до дверей общежития.
Какое-то время ехали молча. Первый заговорил Валик.
— Знаешь, когда я встречаю таких людей, я снова начинаю верить в то, что мир не так уж плох. И добро в итоге победит зло.
— Да, — согласилась я. А про себя еще подумала, что глядя на таких людей и их обстоятельства, начинаешь ценить то, что есть у тебя и понимать, как же тебе повезло: с родителями, с близкими, с любимым…
Через какое-то время Валик раздобыл контакты нескольких фондов и мы еще раз подъехали к Стасе, чтобы обсудить возможную ей помощь.
Потом мы еще раз ездили в дом Викинга и заезжали к ней домой, чтобы взять для нее «передачку» от родителей. Сама Стася уже не могла поехать — началась учеба.
Потом я, осмотрев свой гардероб, решила отдать ей часть своей одежды — слишком уж много вещей, которые я за сезон даже ни разу не надевала.
— Ты не обидишься, если я предложу тебе кое-что из своих вещей? Они почти новые, а я точно уже не
