существует. С рождения она под опекой отца, потом переходит под опеку мужа.
— А если она не хочет выходить замуж? — продолжаю я гнуть свою линию. Должна же я наконец узнать немного больше о стране, в которую попала.
— Значит, будет жить под опекой брата или уйдет служить богам в одном из братств, подходящем для женщины — рассказывает Санна.
— Что за дичь? Как так можно жить? — от возмущения я вскакиваю с кресла и начинаю опять носиться по комнате. Санна наблюдает за моими перемещениями с олимпийским спокойствием. Не женщина — кремень.
— Нормально, — удивляется она. — Мужчины обязаны обеспечивать женщин. Это их долг.
— Ты хочешь сказать, что у вас прямо все питаются нектаром и какают радугой? — продолжаю я гнуть свою линию. Усаживаюсь снова напротив неё и смотрю ей в глаза.
— Я не понимаю о чём вы, барышня, — Санна смотрит на меня большими непонимающими глазами, — как можно какать радугой? Это болезнь такая?
— Нет, Санна, это образное выражение, которое означает, что у вас в стране идиллия, — даже такая реакция не вызывает у меня улыбки.
— Ну, что вы, барышня, никакой идиллии нет, — машет руками Санна, словно мух отгоняет от лица. — Я пытаюсь вам сказать, что вам негде будет жить в городе. Никто не сдаст комнату и в гостиницу не пустят.
— Санна, я не подданная императора Гио, а ведьма из Лилля, — пытаюсь найти обходные пути я. — И в этом случае будет всё так плохо?
Денег на съём жилья нет, но разведать обстановку не помешает. Санна опять терзается муками выбора. На её лице написаны все эмоции. Читаешь её, как открытую книгу.
— Что, Санна, не можешь определиться? Правду говорить или солгать в угоду хозяину?
— Зачем вы так, барышня? Я же о вас пекусь. Император приказал, в первую очередь заботится о вас, — она расстроилась. — Я разве хотя бы раз сделала вам плохо?
— Нет, открыто ты мне не вредила, — подтверждаю я. — Но и правду не говорила. Водила меня за нос вместе с Гио.
— Уже поздно, переночуйте во дворце, а завтра решите, как поступить.
Вот в этом Санна права. Я очень эмоциональная и очень много поступков совершаю на эмоциях. Потом остываю, обдумываю и понимаю, что очень поспешила, а вернуть уже ничего нельзя.
— Вы бы, барышня с императором поговорили, — продолжает она давить на меня. — Успокойтесь, отдохните, обдумайте всё и поговорите. У него тоже были причины поступать так, как он поступил.
— А ты сама кто? На горничную непохожа, на служанку тоже, — спрашиваю я.
— Я телохранитель, — отвечает Санна и повергает меня в шок. Ничего себе.
— Странное решение, императора, — удивляюсь я. — Зачем мне телохранитель?
— Я не знаю зачем. Только император переплатил в три раза, чтобы я охраняла вас.
— Ты такая меркантильная, Санна? — смеюсь я.
— Нет, барышня. У меня была уже работа и императору пришлось договариваться с моими хозяевами.
Да, Гио не скупился на меня. Если смотреть на это через розовые очки, то он прям благодетель. А если реально взглянуть на вещи — всё, что он делал, вело к одному — затащить меня в постель.
Даже для меня эти предположения звучат абсурдно. Что я за звезда такая, что сам император платит немыслимые деньги, за сомнительное удовольствие позажимать меня в ванной комнате.
И за всё платил император, а зажимал-то меня совсем другой мужчина, во всяком случае я так думала. Несостыковочка.
— Зачем это всё Гио? — спрашиваю я Санну.
— Всё, это что? — косит она под дурочку.
— Всё это представление — отбор невест, танцы с бубном возле меня.
У Санны вытянулось лицо:
— Император танцевал возле вас? — в глазах её заплескалось благоговение. Надеюсь, она не поступит так же? Надо срочно разъяснить свои слова. И поосторожнее с метафорами, Лиля.
— Твою маму, Санна, я образно говорю, — взрываюсь я.
— Барышня, всё, что касается нашего императора не может быть образно, — она чуть ли не с придыханием говорит. — Император — самый сильный колдун империи — серый волхв из династии Рэнгвольдов.
— Санна, ты забываешь, что мне мало, что говорит фамилия императора. Серый волхв — это, конечно, красиво звучит, но у нас в мире такие колдуны редкость и очень слабы. Меня как бы не впечатляет.
— И у нас серые волхвы редкость, но очень сильны.
— Это потому что ваш мир, пропитан магией.
— А ваш мир? — с любопытством спрашивает Санна.
— В нашем мире не верят в магию. Там правят высокие технологии. Даже не спрашивай, что это такое, — смеюсь я. — Не смогу тебе объяснить.
— Значит, я тебя не впечатляю, — раздаётся от двери голос императора, — ну что ж. Санна, оставь нас.
Глава 17. Откровения
Облокотившись плечом на дверной косяк, Гио прожигает меня взглядом. Я боюсь остаться с ним один на один, опять начнёт приставать и убеждать, что я не права.
— Санна, оставь нас, — приказывает он.
— Не уходи, — хватая её за руку, умоляющим тоном прошу я.
— Что за ребячество, Лиля, — раздражённо говорит Гио. Он не спрашивает, он утверждает. — Нам надо поговорить.
Санна, не глядя на меня, молча выскальзывает из комнаты.
Гио не спеша идёт ко мне. В белом мундире с эполетами и высоких сапогах он ослепительно красив. Короны нет. А я так хотела увидеть его в короне.
Я в красках представляю, в каком ракурсе будет проходить наш разговор и краснею.
— Нет, Лиля пока не поговорим никаких поцелуев, — отвечает на мои невысказанные мысли император.
Он протягивает мне руку, немного поколебавшись я вкладываю свою. Гио ведёт меня к диванчику в гостиной.
Я не особенно доверяю ему в этом вопросе. Гио может любую комнату сделать спальней.
— Я прошу обдумать своё решение покинуть дворец, — говорит Гио, усаживая меня на диван и поправляя платье.
— Мне здесь больше делать нечего, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал бодро, но тоска непонятно как попавшая в голос портит всё впечатление.
— Наоборот, именно сейчас тебе здесь место. Сама судьба привела меня в тот день в парк, — он не выпускает мою руку, поглаживая её пальцем. В моей голове сумбур от мыслей и желаний, от нельзя и хочу.
— Ты смеялся надо мной всё это время, — мысли о том, как я была глупа, вновь заставляют меня злиться на Гио.
— Сначала да, не буду скрывать. Я хотел подшутить над красивой ведьмочкой из Лилля. Они не отличаются добродетелями, поэтому почему нет?
— Действительно? Тебе говорят, нет, а ты прёшь напролом, — возмущаюсь я.
— Послушай, Лиля. У женщин нет, означает да. Многие, да и ты в том числе обиделись
