темную пещеру, которая когда-то была станцией метро, и там они ждут почти в полной темноте, а земля трясется, и гром грохочет.
На станции красивая маленькая девочка, с карими глазами, с каштановыми волосами. Когда Дик застенчиво спрашивает, как ее зовут, она соединяет два слова, делая из них одно имя «Мэрили». А из двух слов имени Дика она тоже делает одно – «Дикар».
Гром наконец прекращается, и Голос по радио сообщает, что Америка перестала существовать. Но есть, говорит Голос, последняя надежда.
За последние несколько часов в порядках врага на севере образовался просвет. Он уже закрывается, но местность такова, что небольшой решительный отряд сможет удерживать его еще какое-то время, чтобы немногие смогли уйти.
Никакая часть не может быть снята со своей нынешней позиции. У нас есть вооружение и боеприпасы, но нет людей, которые могли бы ими воспользоваться. Нет никого, кроме вас, женщины, которые слышал меня. Кроме вас, матери.
Знаю, как ужасно вам будет умирать, не зная, какая судьба ждет ваших детей, и я не просил бы вас делать этот выбор, если бы не одно.
Это сумерки наших дней, сумерки демократии, свободы, всего того, чем была Америка, чем мы жили и за что умираем. Если есть какая-то надежда на будущее, то только в ваших сыновьях и дочерях.
Если они погибнут, погибнет Америка. Если благодаря вашей жертве они выживут, тогда в будущем, которое мы не можем предвидеть, Америка снова будет жить и демократия и свобода снова поселятся на зеленых полях, которые сегодня лежат опустошенные.
Солнечный восход завтра
(Пятая книга серии «Завтра»)
Часть первая
Глава I. Берегись самолета!
– Почему они не идут, Норманфентон? – спросил Дикар рослого человека рядом с собой. – Чего ждут эти азиафриканцы?
Они стояли перед серым мрачным зданием, возвышавшимся, казалось, не меньше Горы, которая еще две ночи назад казалась Дикару и всей Группе целым миром.
– Почему они не приходят наказать нас за то, что мы сделали?
Две ночи назад Мальчики и Девочки Группы и звери-люди из густых лесов у основания Горы сражались, чтобы отнять к азиафриканцев это большое серое здание и другие сооружения, из которых состоит Вест-Пойнт.
Жалкая горстка против массы желто- и чернолицых врагов, вооруженная луками, стрелами и ножами против ружей и больших орудий, они сражались и победили. Но тень этих серых стен теперь пригибала Дикара, и пылающую радость победы сменил ужас перед тем, что скрывалось за этими стенами.
– Может, они не могут поверить, что мы это сделали, сынок. – Норманфентон не поворачивал к Дикару свою массивный чернобородую голову, свое лицо в морщинах тревоги и печали. – А может, они хотят понять, как мы это сделали, насколько мы сильны и как вооружены.
Из-под густых темных бровей его задумчивые глаза наблюдали за суетой на широком и плоском травянистом поле, в десять раз больше Поляны на Горе, которое расстилалось перед ними.
– Судя по словам фермеров, которые со всех сторон стекаются к нам, немногие из сбежавших черных солдат добрались до Нью-Йорка. По всей местности той ночью им перерезáли глотки, а тела прятали.
– Ну, по крайней мере этого мы добились, сэр, – вставил Уолт с другой стороны от Норманфентона. – Наши люди не смели даже взглянуть на азиафриканца, тем более поднять на него руку до того, как мы это совершили. Мы придали им храбрости.
– Храбрости? – Узловатая рука Норманфентона, бóльшая даже, чем у Дикара, медленно сжалась в кулак. – Бог даст это не простая опрометчивость, что мы не вызвали еще бóльшую жестокость, чем та, что они уже испытали.
Сегодня я совсем не уверен, что наше выступление было чем-то бóльшим, чем простое безумие. У нас по-прежнему нет никаких сведений из-за кольца пушек и пулеметных гнезд, которые обеспечивают нам здесь подобие безопасности.
– Очень скоро услышим что-нибудь. – Уолт только до плеча Норманфентону. – Я только что оттуда, где полковник Доусон и его люди пытаются восстановить радио.
Когда Дикар впервые привел его на Гору из леса под ней, Уолт выглядел и пах скорее как зверь, а не человек, его отрепье было покрыто грязью, глаза, одновременно свирепые и испуганные, смотрели из маски спутанных волос.
– Они надеются очень скоро отремонтировать его, и тогда мы сможем связаться с Тайной Сетью. – Уолт сбрил волосы с впалых щек и худого подбородка и нашел в Вест-Пойнте новую одежду, серо-синюю, с блестящими пуговицами. – Но ждать трудно.
– Да. – Норманфентон вздохнул. – Ждать трудно. – Он тоже в серо-синем мундире; большие груды таких мундиров нашли в каменном доме по другую сторону поля, которое называется Равниной. – Но мне кажется, что ожидание здесь – это доброе предзнаменование.
– Доброе предзнаменование, сэр?
– Если история повторяет себя. – Большая узловатая рука показала на сцену перед ними. – Посмотрите на тех, кто здесь обучается. Больше двухсот лет назад другие люди маршировали и контрмаршировали на этой самой Равнине, и их главнокомандующего звали Джордж Вашингтон.
Посмотрите на женщин, детей и стариков, которые стоят в стороне и смотрят; они больше не отупели от отчаяния, на их осунувшихся лицах выражение надежды, какого давно не было. Точно как у жителей колоний, которые смотрели, как маршируют люди Вашингтона.
– Я понимаю, о чем вы говорите, сэр. – Лицо Уолта озарилось. – Параллель поразительная. Смотрите. У жителей северных колоний были союзники индейцы, а у нас Мальчики Дикара с Горы, которые ходят полуобнаженными, с ножами за поясом, с луками в руках и колчанами со стрелами за плечом.
* * *
Когда впервые нашли запас серо-синих мундиров, люди-звери сорвали свои тряпки с истощенных тел, оделись и плясали от радости в своей новой одежде.
Совсем не то Мальчики и Девочки группы. Им понравились блестящие пуговицы и цвет мундиров, но ткань натирала тело и стесняла движения, и они сорвали с себя одежду и отказывались ее надевать.
– Да, – согласился Норманфентон. – Помнишь, Уолт, что написал однажды Вашингтон об этой крепости, с которой мы начали свое восстание? «Это ключ к Америке».
Группа хотела оставаться в том, в чем ходила на Горе: Девочки носили плетеные из травы юбочки до бедер, и сплетенные из листьев кольца, закрывающая их зреющие груди; Мальчики – только передники из искусно сплетенных веток. Дикар не мог понять, почему Норманфентон сказал «нет», но Норманфентон предводитель, ему должно повиноваться, поэтому выработали то, что Уолт назвал компромиссом.
В маленьком каменном доме по другую сторону Равнины, который отвели Группе, Девочки сняли с кроватей мягкую белую ткань, нарезали на
