Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
подумал я. – Вот значит как».
– Спасибо, что вышли встретить, – сказал я, стараясь не показать своих эмоций.
– Итак, – ответил он, обращаясь не столько ко мне, сколько к большому зданию из красного кирпича неподалеку.
Затем длинное жилистое плечо качнулось вперед, раскрылась ладонь.
– Эндрю.
– Том.
– Итак, – повторил он. – У нас еще есть время до твоего звездного часа. Можем выпить, если хочешь.
* * *
Я пил кофе с Эндрю Блэком в маленьком подземном университетском кафе с пластиковыми стульями и яркими лампочками. Говорил он мало, а то, что выдавал в промежутках между долгими, мучительно долгими паузами, относилось в основном к неодушевленным предметам и звучало скорее как утверждение, чем ответ на мои реплики. «На поезде ехать скучно», – говорил он пустому стулу слева; «Если невкусно, то не стоит допивать», – а это уже чашке в моей руке. На эти скупые высказывания достаточно было отвечать редкими «угу» или «ага» в знак согласия, но я все-таки старался хоть чуть-чуть, но поддерживать диалог. Однако инициатива-то шла от него; ему нужна была эта встреча. Хотя так и неясно, для чего. Но я не собирался его тормошить и расспрашивать, просто сидел и ждал, попивая кофе.
За столиком в другом конце зала сидела молодая блондинка и что-то деловито печатала на мобильном, так и не притронувшись к своему напитку. Я понаблюдал за ней, потом перевел взгляд на баристу и смотрел, как она приготовила три чашки кофе, два чая и кофе, затем чай и кофе с сырным сэндвичем. Затем следил, как появившийся мужчина в рабочем комбинезоне по одной разгружал коробки с поддонов на тележке.
Наконец я не выдержал.
Спросил, пишет ли он что-нибудь в настоящий момент, – да, пишет. Как долго преподает? Уже несколько месяцев. Нравится ли ему? Вполне. Он все продолжал водить пальцем по обложке «Qwerty-автомата», и я, не стерпев, осведомился, что он думает о моей книге.
Он перестал ерзать.
– Что я думаю?
– Да. Ну… Как тебе?
Блэк озадаченно взглянул на меня, затем на книгу. Перевернул ее, прочитал аннотацию, словно хотел узнать содержание, хоть уже осилил около двух третей романа. Затем поднял голову и снова одарил колким взглядом, в котором я увидел раздражение, недоверие, а еще, как мне показалось, намек на отчаяние.
Отчаяние?
И понял: я что-то упустил. Не понял причин, приведших к нашей встрече, или же причин поведения Блэка. Но что конкретно – без понятия.
С растущим беспокойством я наблюдал, как он снова перевернул книгу. Открыл обложку и быстро просмотрел несколько первых страниц. Снова принялся листать все дальше и дальше, пока не добрался до страницы с загнутым уголком. Осторожно развернул маленький бумажный треугольник, разгладил его большим пальцем и уставился на страницу.
Прошли секунды. Еще несколько. Примерно через минуту я понял, что Блэк не собирался отвечать на мой вопрос. Он читал.
– Ты очень странный, – сказал я, не в силах скрыть раздражение в голосе.
– Я просто прямолинеен, – ответил он, обращаясь к странице.
– Это да, но… Ладно. Ты пригласил меня, чтобы я выступил на лекции, и я…
– Ты спросил, что я думаю о книге. Как я могу ответить, если еще ее не закончил?
– Ну а пока какие впечатления?
– О чем ты?
– Тебе понравилось то, что ты уже прочел?
– Пойму, когда доберусь до конца.
Он отлистнул страницы назад.
– Хороша ли первая строка? Откуда мне знать? Как я узнаю, гениальна ли эта первая строчка или худшая из всех когда-либо написанных, пока не прочитаю книгу полностью?
– Она тебе понравилась?
– Какое это имеет значение? Послушай… Хочешь знать, что я думаю об этом предложении? О созданном мире в целом? Можно ли было как-то лучше прописать вот этот намек на будущие события? Или вот, – он нашел страницу и постучал по ней пальцем, – хорошо ли работает раскрытие интриги в этом моменте? Откуда мне знать?
– Господи, – сказал я. – Это роман, а не двигатель.
– А что, если не двигатель?
Меня переклинило. Я собирался возразить, потребовать объяснить, что он вообще имел в виду, но не сделал этого. Заявление было настолько неожиданным, что я потерял дар речи.
Мы смотрели друг на друга.
Блэк в последний раз пролистнул страницы «Qwerty-автомата», затем опустил его на стол между нами.
– Вот что я думаю, – тихо сказал он, глядя на книгу.
Я отпил глоток кофе. Мы закрыли тему.
* * *
Студенты потихоньку заполняли стоящие кругом неподалеку от стадиона пластиковые стулья, потому что Блэк, по-видимому, не любил торчать в аудитории. Все кутались в шарфы, натягивали перчатки и шапки.
Я копался в сумке, которая лежала на соседнем стуле, в поисках своего экземпляра «Qwerty-автомата», как вдруг рядом раздалось:
– Привет.
Я поднял голову. Голосом оказалась студентка из кафе; ее светлые волосы так ослепительно сияли на зимнем солнце, что я сощурился.
– Эм, привет.
– Не занято?
– Нет, нет – я переложил сумку себе на колени. – Прошу.
– Спасибо.
Она опустилась на сиденье, и мы наблюдали, как Эндрю Блэк обходит дальнюю часть круга, раздавая скрепленные листы формата А4.
– Мистер Мондеграсс, – сказала она, не сводя глаз с Эндрю.
– Ага.
– Как попили кофе?
Я вскинул брови.
Она засмеялась.
– Зато на лекцию бесплатно попал. Повезло.
Она улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. Неловкая тишина не заканчивалась.
«Скажи что-нибудь, Куинн».
– Между необходимостью платить и возможностью получать плату – огромная разница, – сказал я.
«Вот это ты выдал, конечно», – пронеслась мысль.
– Согласна.
– Это…
– Из «Моби Дика», я знаю.
Я кивнул:
– Неплохая книга.
«Неплохая книга»?
Все это время я рылся в сумке в поисках книги, и, наконец, нашел ее. Когда я поднял глаза, Блэк внезапно оказался рядом, вручил нам несколько скрепленных страниц, а потом пошел дальше. Девушка несколько секунд наблюдала, как он движется по кругу, затем протянула мне руку.
– Имоджен.
– То…
– Томас Куинн, – кивнула она. – Я знаю вас. Вы – первоклассный молодой писатель, блестящий новеллист-дебютант и сын легендарного доктора Стэнли.
Хотел бы я увидеть свое выражение.
– Я экстрасенс, – усмехнулась она, а потом указала пальцем на мои колени. – А еще все это написано на обложке вашей книги.
Началась лекция. Одна из студенток зачитывала свою историю, в то время как группа отслеживала текст по выданным распечаткам. Мне было очень жаль девушку. Судя по всему, писала она по опыту, но явно исходящие от нее печаль и одиночество совершенно не отражались текстом; он вышел поверхностным, пустым и мертвым.
Как только чтение закончилось, началось неловкое обсуждение. Вклад Блэка сводился к нескольким «ясно», парочке «судя по всему, да» и особенно жестокому: «Ну, если вы так считаете…». Студентка сломалась под тяжестью последнего комментария и громким неровным голосом выпалила, что понимает: история неидеальна, но у нее «не вышло убедительно выразить чувства и облечь их в слова».
Блэк, на удивление, не сгрубил и не проигнорировал это заявление. Вместо этого он ненадолго задумался, а потом сказал:
– Слова, как и атомы, по большей части пусты.
Атомы, для справки, на девяносто девять целых девять биллионов девять миллионов девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять процента состоят из пустого
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
