Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
В его доме они были повсюду: вырезанные на стенах, вышитые на занавесях. В конце концов настоящий Небесный Дракон прослышал об этом и, польщенный, сошел на землю, чтобы взглянуть на своего поклонника. Дракон был огромного размера – когда он заглядывал в окно, хвост обвивал весь дом. Увидев такое, Шэнь Чжунлян задрожал и кинулся наутек – до того перепуганный, что едва не лишился разума.
Удельные князья в Поднебесной походили на Шэнь Чжуляна: все они издалека восхищались мудростью Кун-цзы, но настоящий Кун-цзы, будто Небесный Дракон, пугал их своим величием. Некоторые были готовы принимать его у себя как почетного гостя. Другие хотели нанять на службу его учеников. Но никто не пытался применить идеи Кун-цзы в управлении государством. В княжестве Куан на философа с учениками напала разъяренная толпа. В княжестве Сун они претерпели гонения от продажных чиновников, в уезде Пу – вновь столкнулись со смутьянами. Тем временем князья вежливо их избегали, сановники сторонились, а ученые мужи от зависти строили козни.
Несмотря ни на что, Кун-цзы, скитаясь с учениками по разным уделам, продолжал распространять учение и заниматься науками и искусствами. Он никогда не падал духом. «Птица выбирает дерево, куда сядет. Но дерево птицу не выбирает», – говорил он, не дозволяя себе уныния и везде стараясь принести пользу. Он желал служить государству – как ни поразительно, не ради себя самого, но исключительно для того, чтобы сделать мир лучше. Даже в бедности, даже в годину испытаний он – а с ним и его ученики – не отказывались от этой мечты. Воистину, удивительную компанию представляли они собой.
Однажды, когда их пригласил к себе Чжао-ван, правитель царства Чу, вельможи соседних княжеств Чэнь и Цай, не желавшие, чтобы Кун-цзы наняли в Чу на службу, подослали бандитов. На Учителя нападали не в первый раз, но тогда им пришлось хуже всего. Дорога была перекрыта. Припасы кончились, и семь дней во рту у них не было ни крошки. Некоторые из учеников от голода и усталости заболели. Все были подавлены. Только Учитель, что бы ни случилось, сохранял присутствие духа. Он даже упражнялся, как обычно, в игре на цитре и пении. Цзы Лу, которому невмоготу было видеть страдания товарищей, вышел из себя. Красный от гнева, бросился он к Учителю: «Разве таков ритуал? Разве пристало в такое время музицировать?» Кун-цзы ничего не ответил, продолжая перебирать струны цитры – и лишь доиграв песню до конца, промолвил:
– Скажу тебе одно, Цзы Лу. Благородный муж любит музыку потому, что она избавляет его от высокомерия. Человек мелкий – потому, что она успокаивает его страхи. Как можно быть моим учеником и при этом так мало меня знать?
Цзы Лу не верил своим ушам. Сейчас рассказывать о том, как музыка избавляет от высокомерия? Но в следующее мгновение он вдруг понял, что имеет в виду Учитель, и на сердце стало радостно. Он схватил копье и принялся самозабвенно танцевать – а Кун-цзы продолжал аккомпанировать на цитре. Так прозвучало три мелодии. Остальные ученики, наблюдая за простым и безыскусным танцем, смогли ненадолго отвлечься от голода и тревог.
В тот же раз, когда они оказались в западне из-за козней Чэнь и Цай, Цзы Лу, размышляя о переделке, в которую они попали, спросил: «Бывает ли, что благородный муж не знает, как поступить?» В глубине души он был уверен, что Учитель скажет «нет».
Ответ не заставил себя ждать:
– Что значит «не знает, как поступить»? Ты говоришь о сомнениях, касающихся Пути? Вот я, решившись следовать путем человеколюбия и добродетели, принужден видеть несчастья пребывающего в хаосе мира. Но разве можно сказать, будто я не знаю, как поступать? Или ты говоришь о том, как справиться с голодом и усталостью? Тогда, конечно, бывает – порой благородный муж не знает, как ему поступить. Разница в том, что благородный муж остается благородным, а человек мелкий теряет сдержанность.
Вот, значит, в чем отличие… Краска вновь бросилась Цзы Лу в лицо – на этот раз от стыда: Учитель указал ученику, что тот не изжил в своей душе мелкого человека. Глядя на Кун-цзы, который понимал и принимал растерянность в трудных обстоятельствах как нечто закономерное, но сам не выказывал ни малейшего признака волнения, Цзы Лу восхищался его мужеством.
Бесстрашие перед ударами судьбы – что в сравнении с этим бесстрашие перед ударами меча, которым Цзы Лу прежде так гордился!
11
По пути из княжества Сюй в уезд Шэ Цзы Лу отстал, заплутав в полях. Вскоре навстречу ему попался старик с бамбуковой корзиной, и Цзы Лу, небрежно его поприветствовав, спросил, не видел ли тот Учителя.
– «Учитель», «учитель»… откуда я знаю, кто для тебя учитель? – проворчал старик и, оглядев Цзы Лу с ног до головы, презрительно усмехнулся: – А ты, я смотрю, из тех бездельников, что проводят дни в пустых рассуждениях и спорах! – С этими словами он, более не оборачиваясь, принялся за прополку. Цзы Лу решил, что перед ним местный отшельник и, слегка поклонившись, остался на месте, ожидая продолжения. Поработав некоторое время в молчании, старик вновь вышел на дорогу и, подозвав Цзы Лу, повел его к своему жилищу. Солнце уже садилось. Старик зарезал курицу и сварил проса, чтобы накормить гостя. Он познакомил Цзы Лу с двумя своими сыновьями. После ужина хозяин, захмелев от мутного рисового вина, взял в руки цитру. Сыновья затянули песню:
Как вечерняя росаНе просохнет до утра,Не напившись на пирушке,Не уйдем мы со двора!
Жили они явно небогато, но дом дышал спокойствием и счастьем. Цзы Лу не мог не заметить, что лица старика и его сыновей отмечены печатью ума.
– По земле едут в телеге, по воде плывут на лодке, – заговорил хозяин, доиграв. – Так было всегда. Ты ведь не сядешь в лодку, чтобы поехать по дороге, верно? Вот и пытаться в наши дни обратиться к обычаям древности – такая же глупость. Можно надеть на обезьяну княжеские одежды, да только она их сорвет и раскидает. – Из этих слов было понятно: хозяин распознал в Цзы Лу ученика Кун-цзы. Он продолжал: – Лишь когда наслаждаешься каждым днем, можно сказать, что добился успеха. Государственные должности никого счастливым не делают.
Похоже, для старика идеалом счастья были спокойствие и безмятежность. Цзы Лу доводилось слышать подобные рассуждения – при встрече с Чан Цзюем и Цзе Ни[24], а также с Цзе Юем из Чу, который притворялся безумцем[25]. Но в их дома он не входил, не беседовал с ними за ужином. Теперь же, слушая негромкий голос старика и наблюдая за тем, как непринужденно тот держится, Цзы Лу
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
