— Вы совершенно уверены, что желаете обедать здесь, сэр? — спросил он Венциа.
— Честно говоря, совершенно уверен, что не хочу, — ответил Венциа с брезгливым выражением. — Но нам с другом нужен столик. И поживее.
У бемарканина запылали ноздри — эквивалент гневного взгляда — будто я портил репутацию его заведения, явившись сюда с человеком. Он повел нас к столу в самой глубине ресторана, где нас не было видно от входа.
— Не годится, — сказал Венциа.
— Разрешите спросить, почему, сэр? — осведомился бемарканин.
— Взгляните, — сказал Венциа. — Стулья не для людей. Чтобы сесть, я должен быть ростом четыре фута и с хвостом. Никуда не годится.
Бемарканин молча подвел нас к другому столику, тоже в глубине ресторана. Венциа вытер стол носовым платком, кивнул и уселся.
— В общем-то, разница невелика, — заметил он. — Черт с ним. Тут, по-моему, вообще не видно ни одного нормального столика.
— А где вы обычно сидите, Леонардо? — добавил он после паузы.
— Там, где посадят, — ответил я.
— Временами, должно быть, чертовски неудобно.
— Бывает, — признался я.
— А зачем вы это терпите?
— Есть и преимущества.
— Толпа? Если устроить скандал насчет того, где сидеть, вы сможете наслаждаться со всеми удобствами, — он немного помолчал. — Ладно, где наш внимательный официант с его милой улыбкой?
Я заказал напиток из овощной массы с Сигмы Дракона II, мира, очень похожего на наш. Венциа потребовал кофе, получил ответ, что кофе здесь не держат, и ограничился стаканом воды.
— Пахнет здесь просто отвратительно, — заметил он, когда официант отошел.
— Кухня обслуживает представителей тридцати-сорока различных рас, — объяснил я. — Со временем к запахам привыкаешь.
— Будем надеяться, что столько времени мы здесь не проведем, — произнес он без тени улыбки.
— Можно спросить, почему мы вообще тут оказались?
— Потому что я хочу узнать, чем вас интересуют картины, за которыми вы охотитесь, — ответил он.
— Не вижу причины скрывать это от вас. Меня нанял мистер Аберкромби, чтобы я помог ему приобрести определенные произведения искусства для пополнения его личной коллекции.
— Почему именно вы?
— Простите, не понял.
— Я спросил, почему он выбрал вас? — спросил Венциа. — Я немного знаю Аберкромби, он скорее правую руку себе отрежет, чем скажет инопланетянину, который час.
— Ранее я видел два произведения, которые ему нужны, и он поручил мне найти их владельцев и приобрести их.
— Современные произведения? — с упоров на первое слово спросил Венциа.
— «Современность» — понятие относительное, — ответил я.
— В пределах последнего десятилетия?
— Нет. Самое последнее относилось к ранним годам Олигархии.
Он закурил тонкую сигару, игнорируя враждебные взгляды двух теронитов за соседним столиком.
— Ну и как, удачно? — спросил он.
— Да, — ответил я. — Мистер Аберкромби смог приобрести обе вещи.
— А теперь вы пытаетесь отыскать другие, изображающие ту же натуру, — это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Совершенно верно.
— Что ж, из библиотечного компьютера вы выжали все, что можно.
— Откуда вы знаете, о чем я спрашивал у компьютера?
Он снова улыбнулся.
— Я попросил уведомить меня, если кто-нибудь станет задавать вопросы о Миктекакуатль и Кама-Маре.
— Вы за мной шпионили!
— Я бы не назвал это «шпионить», — сказал он. — Я понятия не имею, какие вопросы вы ему задавали, хотя приблизительно могу догадаться.
Сколько картин компьютер для вас идентифицировал?
Я чувствовал, что у него нет оснований об этом спрашивать, но в то же время не видел причин не отвечать.
— Шесть.
— Скульптуру Пирана вы отвергли?
— Да.
— Правильное решение, — он глубоко вздохнул. — Ну ладно, шесть — это все, что вы можете выудить из этого компьютера. Чтобы избавить вас от лишних финансовых прорех, могу сообщить, что ни одну из них вам не достать.
— Вы их сами приобрели? — поинтересовался я.
Он фыркнул.
— Какого черта? Мне они не нужны.
— Я, кажется, ничего не понимаю, — сказал я. — Когда я в первый раз вас увидел, вы пытались купить полотно Килкуллена за 400 тысяч кредитов.
— Ничего я не пытался.
— Но…
— Я знал, что Аберкромби не допустит, чтобы кто-нибудь перебил его цену, — прервал он меня. Вид у него при этом был чрезвычайно самодовольный. — Я просто хотел узнать, нет ли в этом деле других заинтересованных сторон.
— Зачем это вам, если вы не интересуетесь картинами? — спросил я.
— У меня есть на то причины.
— Можно их узнать?
Он покачал головой.
— Думаю, что нет, Леонардо.
— Тогда можно узнать, почему нет?
— Потому что у меня такое чувство, что вы мне не сможете сказать ничего нового… пока, — добавил он значительно. — Когда сможете, мы снова встретимся. Может быть, у меня найдется для вас работа.
— Я уже работаю в галерее Клейборн.
— Мне казалось, вы говорили, что работаете на Аберкромби, — резко сказал он.
— Да, это так. Но Клейборн — мой официальный работодатель на срок моего пребывания здесь. За мои услуги Аберкромби платит галерее.
— Я заплачу больше.
— Если я уйду из Клейборна против их воли, то навлеку бесчестье на свой Дом, — объяснил я. — Я никогда не смогу так поступить.
— Вам не придется от них уходить, — сказал Венциа.
— Не понимаю.
— Клейборн — один из крупнейших центров искусств в галактике, — начал он. — У них отделения на семидесяти трех планетах…
— Семидесяти пяти, — поправил я.
— Ну, семидесяти пяти, — продолжал он. — Вы проводите от сорока до пятидесяти аукционов в год и устраиваете бог весть сколько частных продаж.
— Это правда, — признал я. — Но я не вижу, как…
— Дайте мне закончить, — сказал Венциа. — У вас есть доступ к обширной информации по этим аукционам и продажам.
— Насколько я понимаю, недавно вы приобрели художественную галерею, — сказал я. — Наверняка у вас есть доступ к той же самой информации.
— Мне нужен опережающий доступ, — сказал он, подчеркивая слово «опережающий». — Точнее, мне нужны вы.
