class="p1">Осознание того, что скоро я выпью пива, придало легкость моей походке и подняло мне настроение. Один пациент, парень-наркоман, рассказывал мне, что он ловит приход уже в метро, на пути к барыге. И он не исключение. Есть исследования, подтверждающие этот феномен: когда наш организм знает, что его ждет, он реагирует заранее. Вот и со мной по пути в ресторан, расположенный в двух шагах, происходит ровно то же самое: я вдруг становлюсь словоохотливой и начинаю разглагольствовать о многочисленных лыжных забегах и тренировках Акселя. Бьёрн почти на голову выше меня, и я не перестаю сравнивать его с Акселем, который со мной почти одного роста и на котором нет ни грамма лишнего жира.
По странной случайности индийский ресторан расположен на углу улицы Оскарс-гате, и прямо на пороге ресторана Бьёрн оглядывается и восклицает:
– Послушай, это же Оскарс-гате! Твоя мать все еще живет здесь?
Я говорю, что мать страдает деменцией, что она переехала в дом престарелых, а квартира пустует. Мы заходим внутрь и находим свободный столик, я объясняю, что вообще мы планируем сдавать квартиру, но во мне еще теплится надежда, что мать может в любой момент поправиться, я не могу заставить себя подготовить квартиру к сдаче, ведь только представь, вдруг она снова будет в своем уме, смеюсь я, подогреваемая мыслью о предстоящем пиве. Бьёрн кивает и улыбается, но вид у него отсутствующий. Мы садимся, официант приносит меню, и за минуту до того, как пиво появляется на столе, я успеваю сказать, что мы часто заказываем здесь еду навынос, что я могу порекомендовать блюдо с бараниной, в поисках которого начинаю листать меню.
– Да вот же оно, – объявляю я. – Ты хочешь его попробовать? Заказать его нам обоим?
Бьёрн молча кивает, а я гадаю, как буду запихивать в себя баранину, ведь я вообще не голодная, я просто хочу пить.
На столе появляются два пол-литровых бокала пива, мы чокаемся и делаем по глотку. Теперь я нисколько не сомневаюсь, что встретиться с Бьёрном было отличной идеей, и вообще нужно почаще общаться с людьми и выходить в свет, нужно возобновить контакты со старыми друзьями, ведь я давно ни с кем не виделась. Неожиданный прилив хорошего настроения заставляет меня вдруг сказать:
– Помнишь, как ты играл мне на пианино на Оскарс-гате, помнишь…
Но, прежде чем я успеваю продолжить, Бьёрн кладет руки на стол и смотрит мне в глаза.
– Так. Теперь я просто скажу все как есть. Не было никакой рабочей встречи. Я сказал это для отвода глаз. Я так обрадовался, когда ты вышла на связь, что сразу понял: куй железо, пока горячо.
– Что?
Я кручу в руках пивной бокал и думаю, как бы поскорее залить в себя оставшееся.
– Я приехал в Осло специально, чтобы встретиться с тобой.
– Так у тебя не было рабочей встречи?
Бьёрн опускает глаза.
– Нет. Я не мог больше ждать и поехал сразу после обеда. На работе сказал, что мне нездоровится, а Линде – что у меня встреча и вернусь поздно. Я приехал в Осло в половине второго и с того момента только и делал, что ходил кругами и ждал, пока часы пробьют пять.
– Ой.
Я допиваю пиво, а Бьёрн смотрит на меня, склонив голову набок, вероятно ожидая от меня реакции. Опустошив стакан, я говорю:
– Но почему ты не сказал ей, что встречаешься со мной? Она вообще знает, кто я такая?
– Знает ли она, кто ты такая! Первые несколько лет мне было вообще запрещено упоминать тебя.
– А мы с ней знакомы? Она была в твоей компании, когда мы встречались? Она бывала на вечеринках?
– Да. Она отлично тебя помнит, мягко говоря.
– Она так же ревнива, как и ты был когда-то?
– С ней я не такой, как был с тобой. И с другими, до тебя, я тоже таким не был. Мне стыдно вспоминать о своем поведении в тот раз, стыдно, что я все разрушил. Если бы я мог исправить три вещи в своей жизни, я бы исправил все, что случилось в тот вечер.
Я смотрю на него. Не представляю, что я здесь делаю и как здесь оказалась. В совершенно рядовой понедельник. Тут я подзываю официанта и заказываю еще пива. Я не спрашиваю Бьёрна, хочет ли он еще: он сделал только два глотка из своего стакана. На секунду я ловлю себя на том, что скучаю по Гру, которая пьет со мной в одном темпе, если не быстрее.
– Я должен поведать тебе еще кое о чем, о чем я думал с тех пор, как ты вышла на связь в пятницу. Не собирался говорить этого, но теперь возьму и скажу как есть. Знаешь… в конце девяностых я участвовал в одном корпоративном семинаре, что-то вроде тимбилдинга, они были популярны в то время, так вот одним из заданий было представить себя через десять лет. Где ты, чем занимаешься, чем интересуешься, о чем мечтаешь. Без оглядки на реальные обстоятельства. Нужно было дать волю фантазии, сконцентрироваться на своих желаниях и мечтах, а не думать о своих способностях и возможностях. Если ты хотел стать рок-звездой, известным киноактером, космонавтом – так и надо было написать.
Приносят мое пиво, я поднимаю бокал:
– За нас!
Бьёрн кивает, поднимает стакан, но тут же ставит его на стол, не пригубив.
– Я написал: Жить с Элин на Оскарс-гате, – продолжает он. – Не задумываясь ни на секунду. Просто взял и написал. Жить с Элин на Оскарс-гате. К тому моменту я был женат на Линде восемь-девять лет, и у нас только что родился четвертый ребенок. Написав это, я тут же изорвал бумажку в клочья.
– Вот как? – только и говорю я. Не знаю, что еще на это сказать. Мне нечем ответить ему, ведь я вовсе не думала о нем все эти годы, и в этот момент я очень об этом жалею, ведь было бы справедливым отплатить ему тем же. Я снова в этом чертовом минусе – от одной мысли об этом мне хочется пить еще и еще, без остановки, пить всю жизнь. Принесли еду, мы ковыряемся в своих тарелках, Бьёрн рассказывает, что с самого начала он следил за моей жизнью, что он знает, когда я вышла замуж, когда родила детей, когда мы переехали в Гренду, когда я получила лицензию врача, когда начала практику в нашем медицинском центре. Я сижу с полным ртом баранины и не могу вымолвить ни слова. Он знает, какое место
