что рядом с диваном стоит Де Ла Рю и с любопытством его разглядывает. Одет в чёрные джинсы и светло-серый тонкий обтягивающий свитер. У ног компактный багаж: вишнёвого цвета перламутровый чемодан на колёсиках и несколько бумажных пакетов.
– Привет, детектив! Давно ты тут?
– Второй день. Я хотел встретиться с Колычевым. Джеймс помог мне, пробил мне пропуск, координаты дал.… Подожди, который час?
– Скоро вечер, расслабься. Есть хочешь? Я привёз немного еды из города.
– Да, пожалуй, неплохо бы поужинать, – благодарно кивнут Тед.
Они разогрели мясо и овощи, приготовленные на гриле в каком-то ресторане, судя по надписям на упаковке.
– Кто тебе друг, Тед? – хитро улыбнулся Реми, доставая из пакета большую коробку пирожных с кремом.
Рэдмаунта так скучал без сладкого, что в восторге смолотил половину угощения сразу после ужина. Приготовив чай, он осматривался по сторонам.
– Живописное место! Хотя, считаю, построить тут жильё было с вашей стороны необычным решением.
– Ты не задумывался, почему она так любит этот странное логово, и зачем оно ей?
– Не знаю. Красиво тут.
– Этому дому уже много лет. И я бы сказал, что время, проведённое здесь это своеобразная проверка себя для каждого, Кто Живёт Давно. Как в игре, переход на новый уровень, – Реми усмехнулся и опустил густые ресницы.
– Почему?
– Обратил внимание, сколько тут стекла? Стены, центр кровли в зале?
– Разумеется. Современная архитектура, и всё такое.
– Ну да, дизайн.… – Де Ла Рю вздохнул. – Пойми, Тед, находиться тут возможно, только если ты управляешь своим даром. Нужен довольно жёсткий внутренний контроль, чтобы вместе проводить время в доме со стеклянными стенами, и не разнести его на куски, лишь слегка психанув! Ей нравится этот дом, потому что в нём все держат себя в руках, и ведут себя как обычные люди.
– И она?
– В первую очередь. Ты же видел, что происходит, когда она сердится. Гнев она выпускает наружу, любовь оставляет себе, так наша ведьма питается. На Алтай чаще ездят посетить места силы, а для неё это возможность отдохнуть от могущества.
– Это как «поднимаясь на борт, отключайте мобильные устройства!»?
– Вроде того!
Тёмно-зелёные глаза глянули весело и лукаво. Реми достал из холодильника и с шипением открыл бутылку вишнёвого лимонада. На узких запястьях – несколько браслетов, сплетённых из кожаных полосок, с металлическими бусинами.
– Помню, ты вёл дневник, или что-то вроде того?
– Да, было дело. Но в этом году как-то не складывается. Не могу остановиться и сконцентрироваться. Ругаюсь сам с собой. А по работе делаю записи, на чём придётся.
– Знаю. Там в пакете есть кое-что ещё для тебя, посмотри!
Тед нашёл небольшой свёрток в подарочной блестящей упаковке. Заинтригованный, разорвал обёртку: компактный блокнот в чёрной бархатистой обложке, с белыми нелинованными листами. К нему приложена плоская коробка с десятком шариковых ручек.
– Пока ты можешь просто записывать то, что чувствуешь, и о чём думаешь, будешь обходиться без транквилизаторов! – подмигнул Де Ла Рю.
– Я очень признателен, честно. Давно не брался, и …
– Не стоит пренебрегать самотерапией, дорогой, уже поверь мне!
Они отвлеклись от разговора на шум. Снаружи припарковалась машина, и Колычев быстро поднялся по ступеням, сердито хлопнул дверью. За панорамными окнами уже темнело.
– Ты тут откуда? Что ты делаешь в моём доме?
Он бросил пиджак на стул и положил сумку с ноутбуком на широкую деревянную столешницу на кухне.
– Это её дом, и только она решает, кто здесь гость… – проворковал Реми, склонив голову к плечу и делая глазки.
– И что тебе тут нужно, телепат?
– Отдохнуть. Поговорить. Возможно, увезти Теда, если она вдруг велит, – качнул локонами Де Ла Рю.
– Куда?
– Не скажу! – он нахально улыбнулся уголком рта и сделал новый глоток.
– Елена в России? – откинулся Андрей на спинку высокого кресла в гостиной. Юноша близко подошёл и склонился к нему.
– Какая разница? Она ведь не звала тебя! Сейчас время О’Лири.
Реми отхлебнул шипящий сладкий напиток и поставил бутылку на пол. Неторопливо стянул с рук перчатки. Глядя в разноцветные глаза, облизнулся. Закусив нижнюю губу и улыбаясь, погладил Андрея по щеке, спустился нежным касанием по шее. Провёл указательным пальцем между верхними расстёгнутыми пуговицами синей сорочки, где виднелись тёмные волосы на широкой твёрдой груди соперника.
– Не вздыхай так, дорогой, а то последние пуговки с декольте отлетят, что мне тогда с тобой сотворить!
Колычев перехватил узкую руку, сжав запястье. Тед вскочил с места, он помнил, как эти пальцы искрошили в пыль камень, и не на шутку испугался.
– Ты ничего не сможешь сделать, Койл! – прошипел Де Ла Рю, красивые губы злобно изогнулись.
Юноша приблизил к нему своё изящное лицо с издевательской улыбкой. Затем потянулся к Андрею, глубоко вдохнув его запах, будто собираясь полакомиться чем-то вкусным. Тот вздрогнул и с видимым сожалением, сдерживая раздражение, разжал каменную ладонь, выпустив добычу. Реми выпрямился и внимательно оглядел руку, встряхнул кистью. Повернувшись, направился в коридор.
– Я в душ, если хочешь, приходи, дорогой! – бросил он через плечо, смеясь.
Закрыв глаза, скрипнув зубами, Андрей медленно перевёл дыхание, обретая равновесие. Потом посмотрел на Рэдмаунта и ответил на его взгляд, покачав головой:
– Ненавижу эту тощую тварь!
– Его внимание настолько лишает тебя покоя? – удивился Тед. – Но я бы сказал, что эти домогательства выглядят вполне невинно. Не из чего бушевать.
– Пока он не цепляется к тебе, легко смотреть со стороны. Он прекрасно знает, что я не могу ни ответить взаимностью, ни прибить за вольности, и продолжает приставать ради развлечения. Доводит до белого каления! – он сжал кулаки, унимая гнев.
– А чего бы тебе больше хотелось сделать с ним? Ответить взаимностью или прибить? – проницательно усмехнулся коп.
– Слушай, ты что-то разговорился. Возомнил себя аналитиком?
– Нет, просто наблюдаю и делаю для себя выводы. Ты же помнишь, это часть моей работы. Поправь меня, если я ошибусь, но, кажется в отношениях с Эмером у них полная гармония?
– Не ошибаешься. Несколько веков назад они неплохо проводили время в Венеции. Вот и продолжали бы забавляться друг с другом, не вылезая из своего гнёздышка, – сердито проворчал Колычев. – Нет, видишь, мало ему.
– Ни одному из вас недостаточно
