Книга Смерть мужьям! - Антон Чиж

Наследник мясной лавки юноша Петя Горбушин пребывал в раздвоенных чувствах. С одной стороны душа его парила в облаках восторга, а с другой – погрузилась в омут уныния. Причина такой странности была до удивления банальна: Петя вчера сделал предложение дочке купца Акиньшина, за которой давали двадцать тысяч приданого. По любви, надо сказать, сделал. Но вот сегодня, переваривая маменьки завтрак, образованный юноша лег на диван и перечел «Женитьбу» Гоголя. И разные мысли забродили у него в голове. Чтобы разогнать их, отправился на Невский проспект и оказался вблизи модного салона женского платья. Он стал воображать, как станет баловать молодую жену нарядами, как они выйдут в свет... Внезапно Петя вынырнул из мира фантазий и уставился на витрину. За чистым стеклом на него хищно уставились волосатые монстры. Чудовищно скрюченные руки словно тянулись к нему, размалеванные глаза так и гипнотизировали, а губы, раскрашенные свежей кровью, казалось, мечтали насытиться его телом. Фигуры монстров драпировали куски вычурных материй, с шей свешивались бусы. Ужас объял Петю. Лихорадочно оглянувшись, он заметил полноватого юношу, примерно одного с ним возраста, который печально ждал кого-то на жаре. Судя по виду, это был такой же страдалец, давший слово жениться. Ужаснувшись тому, что совершил, Петя схватился за голову и бросился прочь.

Родион проводил взглядом странного молодого человека, который напряженно разглядывал витрину с манекенами, а потом опрометью кинулся по проспекту, и подумал, что не зря к салону Живанши приклеилась жутковатая кличка. От одного вида мужчинам делается не по себе.

Посыльный из участка, наконец, доставил вещественную улику. Смахнув повлажневший лоб, Ванзаров отважно вступил в логово женской моды.

Посетительниц было немного. Но каждая презрительно оценила возникшего мужчину и осудила за преступное небрежение современной модой. Только неженатый статус пришельца спас его от окончательного падения в глазах прекрасной половины человечества. Все же легкий холодок пробрался к загривку Родиона. Он переминался с ноги на ногу, не зная, кто тут модистка, а кто заказчица, так изысканно были одеты дамы. При этом чиновник полиции дал себе строжайший наказ не смотреть и не сметь внезапно влюбляться в кого ни попадя.

Было и другое затруднение. В салоне царило легкое жужжание, дамы общались вполголоса, и кажется, на русском языке, но уловить смысл было решительно невозможно. До уха долетали то «шемизетка», то «фишю», то «сутаж», а то и «гипюр». Что означили эти слова, чиновнику полиции было не известно. К тому же Ванзарова смущал язык общения с хозяйкой. Уж так вышло, что французский прошел мимо него, а вот знает ли мадам Живанши древнегреческий или хотя бы латынь, было большим вопросом.

Из глубины салона возникла женина среднего роста, тщательно скрывавшая свой возраст за радушной улыбкой, моложавой походкой и тщательно ухоженной кожей. Лишь опытный глаз смог бы заметить небольшую полноту, скрытую за мастерски подобранным туалетом. Задержимся на нем на мгновение. На мадам была широкая, совершенно гладкая юбка-клош из крепона цвета «нежная роза» и корсаж-блуз, вырезанный каре, обшитый по линии выреза бие из бархата цвета «мусс». Перед корсажа был отделан воланчиками из лионского шелка, ниспадающими от стоячего ворота-ракушки до кушака, завязывающегося с боку изящным бантом из бархатной ленты цвета «мов». Не правда ли, свежо и мило?

Из этого очарования, Родион заметил только морщинки вокруг глаз, тщательно заделанные гримом, и оценил даму молодящейся кокеткой, не желавшей признаваться в скором сорокалетии. Даме же потребовался один взгляд, чтобы составить самое невыигрышное мнение о костюме и самом мужчине. Она довольно холодно спросила на чистом русском языке, что угодно.

– Сыскная полиция, чиновник для особых поручений Ванзаров, – хмуро сказал юноша, страдавший от влажности спины. – Госпожа Живанши?

– О, мой бог! Сыщик! Да еще и для особых случаев! Шарман! – воскликнула хозяйка, и навсегда погубила для Родиона очарование заветного слова: слово «сыщик» он возненавидел, таким глупым и напыщенным оно стало. В какой раз в мировой истории женская легкомысленность нанесла урон человечеству.

– Как мило! А то я смотрю, что за очаровательный господин нас навестил, – продолжала Матильда, не догадываясь, какое убийство легло на ее совесть. – Будьте как дома, располагайтесь, не желаете чаю, кофе или ликера?

Не поддаваясь пению сирены, Ванзаров приподнял шляпную коробку:

– Это ваше?

Мадам не соизволила притронуться:

– Ну, конечно! Фирменная коробка моего салона. В Петербурге такие можно найти только у нас. Обратили внимание, каким атласом отделана? Это наш фирменный.

– Очень хорошо. Не сможете определить, кому именно досталась эта?

Сыщика наградили очаровательной улыбкой:

– Невозможно! У нас их сотни уходит, все одинаковые. Наш салон очень популярен у петербургских дам, у меня одеваются почти все. Вот, например, даже сама мадам Гильотон заглядывает. Представляете? Она носит только черное, но все равно одевается у меня. Как мило, да? Кстати, могу вас рекомендовать, она удивительная женщина, может угадать ваше будущее. Не желаете заказать платье для вашей невесты?

– Какой невесты? – напряженным голосом спросил Ванзаров, не осилив резвый переход от предвидения будущего к рутине настоящего.

– У такого очаровательно молодого человека наверняка есть невеста. Ведь есть? Я угадал? Ах, как мило! Какой вы очаровательный шалунишка! Приводите ее скорей, сделаем из нее просто чудо. Как раз пришли последние выкройки из Парижа. Для вас будет особая скидка, вы понимаете.