Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Боже, как в эти секунды не хватало ножа! Он был прицеплен ремешками к правому бедру, и я физически не мог до него добраться. А посему, сбивая в кровь пальцы и ногти, тянул и рвал чертов неопрен. Тянул и рвал. Тянул и рвал…
Счет времени потерялся. Единственное, на что я обращал внимание, – шкала манометра и медленно ползшая по красному сектору стрелка. Полагаю, в неистовой борьбе прошло несколько драгоценных минут, и когда я вырвал последний лоскут материала с правого плеча, то почувствовал относительную свободу. Относительную, потому что полсантиметра слева и столько же справа – не слишком-то большой повод для радости.
И все же эта незначительная величина, на которую я резко «похудел», позволила немного продвинуться назад. Как же я был счастлив, когда, отталкиваясь ладонями, почувствовал нестерпимую боль в плечах, раздираемых о шершавый песчаник!
После первой попытки «горлышко» западни отодвинулось от меня сантиметров на пять.
Вторая попытка прибавила еще десять. Наконец, третья подарила полную свободу.
Глянув на черную стрелку, приближавшуюся к нулю, я рванул обратно. Однако ликовать было рано. До того как застрять в проклятой западне, я успел размотать с катушки стометровую нейлоновую нить, а затем прошел по кишке еще с полсотни метров. Значит, до спасительного выхода далеко. Чертовски далеко, учитывая, что газа в баллоне практически не осталось…
Просыпаюсь от ощущения удушья. Открываю глаза, поднимаю голову и жадно глотаю холодный воздух, не понимая, где я и почему сижу на корточках.
Секунд пять уходит на осмысление действительности.
Ах да, меня же посадили в карцер! А жуткий сон из прошлой жизни привиделся, потому что я уткнул голову в колени и начал задыхаться.
С трудом распрямляю затекшую спину и с еще большим трудом встаю на ноги. Колени нестерпимо болят. Опираясь о стену, делаю первый шаг, второй, третий… Постепенно кровообращение в суставах восстанавливается. Становится легче.
Однако скоро о себе напоминает голод. Пытаюсь припомнить, когда в последний раз ел… Если сейчас утро, то ровно сутки назад, когда завтракал перед поездкой в аэропорт.
Не смертельно, но мой желудок возмущен.
* * *
Дабы скоротать время и согреться, я опять вышагиваю по периметру темницы. Чтобы отвлечься от мыслей о еде, пытаюсь смоделировать расположение уровней на шахте…
По словам коменданта, карцер находился на восьмом уровне и был последним из так называемых «непроизводственных». Ниже начинались рабочие штреки.
Основного предназначения уровня, по которому меня вели от лифта до дверей карцера, я не понял. Он был таким же унылым и плохо освещенным. Таким же вонючим и сырым. С похожими дверями по обе стороны коридора. Кажется, Осип Архипович что-то говорил на вводном инструктаже о каких-то мастерских, о прачечной… Увы, из-за хренового самочувствия после знакомства с электрошокером я плохо воспринимал действительность.
– Ниже начинаются уровни рабочей шахты, – шептал я, почесывая затылок. – Как они там называются?.. Штреки или горизонты…
В эти ранние утренние часы я не очень хорошо соображал и, как ни старался, не мог представить размеров и расположения составляющих частей подземного сооружения. А главное, не имел ни малейшего понятия, что можно добывать в недрах островов забытого богом архипелага, расположенного на самом краю земли.
Очнувшись, я понял, что стою у двери и разглядываю муху, сидевшую на решетке маленького вентиляционного оконца. Меня всегда бесило, когда мухи сидят и потирают передние лапки. Словно у них имеется коварный план, и они всем видом показывают: «Тебе, человечишко, скоро конец…»
За созерцанием насекомого, невесть каким образом попавшего в шахту, я услышал шаги по коридору, стук открывшегося окошка в двери. Скоро открылось и мое окошко, на крышку которого неведомый кормилец поставил кружку теплого чая и положил кусок серого хлеба.
– Ну, наконец-то! – сгреб я скудную пищу и принялся завтракать.
Чай был несладкий, а хлеб черствый, но это не мешало мне насладиться вкусом пищи…
Спустя пару минут по телу разлилось долгожданное тепло.
* * *
За мной пришли вечером.
Дверь открылась, и я увидел тот же состав охранников, что конвоировали меня в карцер сутки назад.
– Отдохнул? – съязвил сержант.
– Вполне. Только кормят здесь слабовато.
– Ну, тогда пошли, герой. А то опоздаешь на ужин…
Я вышел из камеры и оказался в отгороженном закутке, похожем на «обезьянник» в зачуханном районном отделении милиции. Всего в закутке было семь или восемь камер, закрытых металлическими дверями, стол и топчан для дежурного. Звякнув ключами, дежурный открыл тяжелую дверь и выпустил нас в длинный коридор. Мы двинулись в сторону лифтового холла…
Несмотря на жуткий голод и усталость, чувствовал я себя лучше, чем вечером прошлого дня, и кое-что рассмотрел.
Некоторые двери помещений были приоткрыты, внутри горел свет. По левую сторону коридора действительно находились мастерские; какие-то люди работали у станков, другие с метлами прибирались и носили металлическую стружку. По правую сторону размещался целый прачечный комбинат: ряды промышленных стиральных машин, сушилки, гладильные приспособления, около которых хлопотали женщины. В холле напротив лифтов висел аншлаг «Уровень № 8. Бытовой».
Меня сопроводили до жилого уровня и пообещали напоследок наказывать электрошоком и карцером за каждый необдуманный поступок.
– У вас тут образец правового нигилизма, – проворчал я, прощаясь с сержантом.
Моему появлению в жилой «конуре» обрадовался только бывший врач. Остальные соседи одарили меня, мягко говоря, не совсем дружелюбными взглядами.
– Вы ужинали, Евгений Арнольдович? – подскочил Чубаров.
– Нет, только собирался наведаться в местную столовку. Ни разу еще там не был.
– Предлагаю пойти вместе – я ждал, когда вас приведут.
– Что ж, веди, показывай…
Покинув комнату, идем по коридору в сторону лифтового холла.
Тихо интересуюсь:
– Соседи не обижали?
– Что вы! – улыбается Андрей Викторович. – После вашей воспитательной беседы и визита охранников они присмирели. Правда, и я вел себя предусмотрительно: предложил медицинскую помощь и двум наложил на рассечения повязки. А вы?
– Что я?
– Как вы провели время в карцере?
– Ты так спрашиваешь, словно карцер – это разновидность ночного клуба. Нормально провел время – с пользой. Мерил шагами периметр, спал на корточках, запивал черствый хлеб несладким чаем. А в перерывах разговаривал с насекомыми.
Врач трагически покачал головой и распахнул передо мной дверь столовой.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
