пациентку и всё ей расскажем.
Лиза быстро нашла на полках буфета нашатырный спирт и опрокинула его на кусочек ваты. Размахивая перед носом Маши отрезвляющим пучком, Лиза заметила, как близко к ней подошёл Денис. Его ладонь едва коснулась её руки, запуская лёгкую дрожь во всём теле. Тонкие волоски на руках встрепенулись и, как по приказу, встали торчком. Она слышала, как лёгкий древесный аромат одеколона коснулся кожи, впитался в неё, проник вглубь тела. Как он скользнул по внутренностям и сосудам, как смешался с кровью и вместе с ней, достигнув мозга, врезался в него, оставив стойкий отпечаток в памяти. Опьянев от такой близости тел, Лиза пропустила, когда Маша пришла в себя:
— Денис Валерьевич? Что со мной?
Прежде, чем ответить, Денис бережно положил Машину руку в свою широкую ладонь. Лиза поёжилась, задетая уколом ревности.
— Маша, не буду скрывать от тебя правду. Возможно, ты и сама знала это: ты беременна.
В кабинете повисло молчание. Маша закрыла глаза руками и горько заплакала. Денис подождал некоторое время, затем положил ладонь ей на плечо и, едва поглаживая его большим пальцем, продолжил:
— Пока не могу сказать тебе, всё ли хорошо с плодом. Нужны дополнительные анализы. С сегодняшнего дня ты находишься под моим наблюдением. Сейчас мне нужно отлучиться. Позже я вернусь и проведу тебя в палату. Пока лежи, не вставай. Оставляю Лизу проследить за тобой, хорошо?
Маша кивнула. Сочувственно поджав губы, Денис вышел, оставив девушек наедине.
— Ты как? — спросила Лиза.
Маша отвела руки от лица и ответила долгим грустным взглядом.
— Всё будет хорошо, — продолжила Лиза.
— Откуда тебе знать?
— Я и не знаю. Просто верю в это. Если думать о плохом, оно обязательно сбудется.
— А если плохое уже сбылось? Что тогда? — Маша яростно задышала, раздувая ноздри, злые глаза заблестели. — Разве ребёнок от какого-то ублюдка из охраны, лицо которого я даже не видела, это хорошо?
Лиза прикусила губу.
— Вот видишь. Ничего хорошего. Пусть уж лучше этот ребёнок сразу сдохнет.
Последние слова резанули Лизе слух. Она не нашлась, что ответить, хоть и не разделяла Машиной позиции. До того, как попасть в Ферр, она слышала, что ребёнок, рождённый в стенах колонии, становится чем-то вроде собственности государства. Ходили слухи, что слабых малышей при рождении умерщвляли, а здоровых — отдавали на усыновление. Кто-то травил байки о том, что детей Ферра продавали на органы или оставляли для опытов. Но единственное, что было известно доподлинно всем: ни одна мать не знала судьбу своего новорожденного ребёнка.
Долгое молчание прервало возвращение Дениса. Он помог спуститься Маше с кресла и провёл её в соседнее помещение, где стояло несколько не застеленных кушеток и пара прикроватных тумб. Разместив Машу на кровати, он велел ей отдыхать, а сам в сопровождении Лизы вышел в коридор.
— Я попросил директора на некоторое время отлучить тебя от работы в прачечной и закрепить за мной. Мне нужна будет помощь в уходе за Машей. Думаю, ты отлично с этим справишься. Ведь ты училась на медицинском, верно?
Лиза коротко кивнула, но всей душой мечтала кинуться Денису на шею.
— Вечером попрошу охрану привести тебя сюда. Расскажу, что нужно будет делать. А теперь иди, — он кивнул стоявшему рядом охраннику. — До вечера.
— До вечера, — повторила Лиза и помахала рукой.
Охранник дёрнул Лизу за руку и потянул в направлении выхода. Неохотно, но она подчинилась. Уходя, она чувствовала, как волнующий сердце взгляд скользит по её спине.
Вечером после ужина, как и планировалось, охрана отвела Лизу обратно в больничное крыло. Приоткрытая дверь кабинета врача манила заглянуть в неё, и Лиза поддалась этому соблазну. Денис сидел, склонившись, за столом, и энергично заполнял какие-то бумаги. Лиза тихонько постучала, желая обратить на себя внимание. Но Денис продолжал заниматься делами, не отрываясь. Тогда Лиза решилась зайти в кабинет и подойти к нему ближе. Теперь она могла разглядеть его широкую крепкую спину, резкие движения напряжённых мышц под белым халатом. Взгляд её ненароком упал на беззащитный участок шеи чуть ниже основания черепа, где уже не растут волосы, а ворот рубашки не дотягивается, чтобы его прикрыть. Если бы только она могла прикоснуться к нему. Дотронуться подушечками пальцев до горячей шеи, прильнуть грудью к мужественной спине, вдохнуть всем телом запах его кожи и оставить лёгкий поцелуй. Лиза явственно представила, как она целует этот кусочек кожи, каждый её миллиметр, лижет, кусает, вдыхает аромат, трётся до красноты, щекочет… Она со стыдом опустила голову, признавая свое поражение перед возбуждением внизу живота. В этот момент Денис заметил её присутствие и развернулся на стуле.
— Я ждал тебя, — как всегда обворожительно улыбнулся он. — Присаживайся.
Он указал ей на стул рядом, и Лиза присела, готовая внимательно слушать.
— Не буду от тебя скрывать, состояние Маши сейчас не из лучших. За ней требуется постоянный уход. У меня нет возможности оказать ей должное внимание, поэтому я попросил тебя о помощи. Ты должна будешь приходить каждый день сразу после завтрака. С утра в твои задачи будет входить сбор необходимых анализов: список я буду оставлять в палате накануне. После — подготовка к осмотру. Да, — он поднял вверх указательный палец, обращая особое внимание Лизы на следующее условие. Но она заметила лишь, какие длинные и стройные у него пальцы, — будь готова в случае чего ассистировать. Во второй половине дня следи за её состоянием. Если что, незамедлительно сообщай мне. Охрана будет забирать тебя ровно в половину восьмого от дверей моего кабинета. Всё понятно?
— Да, — Лиза нервно облизнула губы.
— Отлично! Тогда с завтрашнего дня приступаем, — Денис довольно хлопнул ладонями себе по коленям, а затем протянул Лизе руку. Она робко подала ему свою, и они скрепили договор долгим рукопожатием.
— Денис Валерьевич, — Лиза приятно потянула на языке его имя, — я могу навестить её сейчас?
В ответ он кокетливо отвёл глаза:
— Лиза, я же просил тебя называть меня просто Денис. Можешь, конечно. Если понадоблюсь, я буду здесь.
Лиза поблагодарила его и вышла. Будучи в дверях, она обернулась: Денис вновь сидел за столом, занимаясь своими делами, словно и не отвлекался на её визит. Она направилась к палате Маши, возле которой дежурил головастик. Вероятно, его предупредили о Лизином приходе, потому что он беспрепятственно впустил её внутрь.
Маша лежала на кровати лицом к стене. Скрип открывшейся двери едва ли заинтересовал её, и она неохотно развернулась, встретив Лизу сначала холодным тёмным взглядом, а затем, будто признав в ней старого друга, радостно заговорила:
— Ну наконец-то, хоть одна живая душа
